— Это недалеко. – ответил я. – У леса. Если пойдем вдоль берега… то выйдем прямо туда.

 — Пошли… — поторопила меня Марина, нетерпеливо обхватив мои пальцы своей маленькой узенькой ладонью. — Пожалуйста…

 … Девушка уверенно шла впереди, словно угадывая мое направление… Иногда забегала сильно вперед, чтобы сорвать большую пышную ромашку или яркий полевой цветок. И выбирала только самые красивые…

 Маленький земляной холмик она увидела еще далеко издали. И так ускорила свой шаг, чуть не побежала, что даже я едва успевал за ней.

 … Я запомнил хорошо тот вечер. Как руки Анны в окровавленных медицинских перчатках передали мне этот маленький, завернутый в белую ткань, сверточек, через который проступали, похожие на жирные кляксы, красноватые пятна…

 — Я не знаю, что с этим делать Вань… — с тяжелым вздохом призналась она. – Лучше похоронить, наверное. Он уже был так похож на маленького человечка… А ее били специально по животу, Ваня… чтобы это произошло… Там на коже живого места нет. Сплошной огромный синяк. Поступить так с беременной девушкой… Изверги.

 Анна отвернулась к окну, промокая рукавом белого халата, навернувшиеся на глаза слезы.

— Тридцать лет проработала, а такое зверство в первый раз вижу…

 — Пойдем, Ванька, — тихо произнес дед Аким, легко тронув меня за плечо. – А я гробик сколочу… Недолго.

 Наши глаза с ним встретились. И он не выдержал моего взгляда, отвернулся. Молча вышел из избы.