Он  еще  помнил, как  она  отошла  от  той  двери  и  впустила  его  в  свой  тот гостиничный  номер. И, улыбаясь, проводила  Виктора. Взяв  правой  своей  в  золоте  перстней  на  тонких  пальцах  рукой  за  его  левую  руку.

  Лаура  сказала  ему  Виктору, что  жить  не  может  без  него. Хочет  его, и  хочет, прямо  сейчас, а  остальное  неважно.

  Она, честно  и  сразу, признавшись  ему, что  забыла, когда  была  вообще, скромной  и  кроткой  девственницей, раздевшись, обняла  его  и  прижала  сама  к себе. Целуя  в  его  Виктора  гладко  выбритое  лицо. Лицо  пятидесятилетнего мужчины. Мужчины  обезумевшего  от  любви  и  потерявшего  свою  голову  от этого  нахлынувшего  на  него  любовного  счастья.

— Лаура! — простонал  Виктор — Любимая  моя, Лаура!

  И  впился  губами  в  ее  снова  грудь. В  ее  те  торчащие  черные  груди, тычущиеся  ему  в  любовных  конвульсиях  лицо  соски. И  она, оторвав  от  себя его  голову, посмотрела  ему  прямо  в  его безумные  от  такой  же  безумной  к  ней  любви  глаза.

— Любимый  мой, Виктор! — проговорила  сладостно  Лаура — Я  не  хочу расставаться  с  тобой  никогда. Никогда, слышишь! Никогда!

                                                 ***

   Он  вырвался  из  пелены  черной  пыли  и  на  скорости  понесся  к  кораблю.  

   Джема  увидела  его. Их  флаер. Большой  грузовой  модуль, летящий  к «Зенобии». Летящий  на  скорости, и  не  сбрасывая  ее. И  Джема  поняла  в  какой-то  момент, что  что-то  там  произошло. Что-то, что  их  напугало  всех, и  они бежали  оттуда. Она  тогда  единственная  на  своей  бессменной  вахте  в  главной рубке  звездной  яхты  увидела  их  флаер, летящий  прямо  на «Зенобию» и  не желающий  совершенно  тормозить. И  удар  был  неизбежен.