Она  была  на  самом  деле  далеко  не  скромная  кроткая  девственница, и буквально  заездила  его  до  седьмого  пота, но  когда  он  тогда  очнулся, то  был уже  не  у  себя  дома  в  своей  постели. А, совершенно  в  другом  месте. И   был  уже  миллиардером. Но, он, почему-то  помнил, как  доплелся  ночью  до  дома  из той  Овсянки. Вверх  до  поселка Молодежный, где  он  тогда  еще  жил, когда  он работал  водителем  и  вел  ту, почти  нищенскую  совершенно  одинокую  жизнь. Словно, это  уже  не  был  он. То есть  он, но он  другой  и  уже  не  совсем реальный. Словно, это  было  тоже, но  когда-то  давно.

  Он  жил  тогда там, там, когда-то  давно  и  с  самого  еще  рождения, пока  живы были  родители  своего  единственного  пожизненного  неудачника  сына. И  вся, вот 

эта  о  прошлом  жизнь, как  некий  реальный  до  мельчайших  подробностей превратилась  в  некий  глубокий  беспробудный  и  далекий  сон, сон, превращенный  в  некую  запредельную  уже  иную  далекую  с  разницей  в  десять лет реальность. А эта теперешняя его жизнь, как словно была не его жизнь. Словно, он  жил, чьей-то  чужой  жизнью. Как  будто  ее  отобрали  у  кого-то  другого  и отдали  ему. Сложилось  такое  представление, что  уже  те  обе  жизни  были  обе  не  его  теперь  жизни. Словно, он  завис, где-то  посередине. Где-то, среди  тех ярких  горящих  звезд  космоса. В  том  красном  мерцающем  свете, что  был  в черных  глазах  того  демона  Ада  Цербера.