-Вы снова обожаете отношение к себе? Или мое небесное очарование, например? – голос Ричарда. Тихий, даже глухой.

Я улыбнулась и дотронулась до его руки, лежавшей на моем одеяле.

-Я выросла, Ричард… Софи Фрай с ее непомерными амбициями и самоуверенностью исчезла в прошлом. Я потеряла не только Ли, но и ту слишком талантливую девочку, которая не знала, что такое боль и вина, оправдывая себя тем, что вытворяла на льду… Я перестала нравиться себе, с любовью к вашей музыке сообразив, что есть такое истинная красота, что есть настоящий талант. Эдди жизнью своей дал мне понять, каков он должен быть. Его великодушие, его душевная щедрость, искренность, чистота и свет его глаз… Я стала презирать себя, помня, какой была я. Бесстрашной, да, но и беспощадной не только к себе, но и к Ли… Я смотрела на себя в зеркало, видела что-то совсем не эффектное на фоне дешевого интерьера и понимала, что плакать нечего. Я слушала вашу музыку и чувствовала себя куда более счастливой, чем на пьедестале почета с медалями на груди. Я любила вас, а не себя! И я люблю ТЕБЯ, Ричард. А в Хадсоне – его странное сходство с тобой…  Я руки твои готова целовать только за то, что они держали барабанные палочки в группе, которая подарила свет моему сердцу, глаза твои за дрожь восхищения и нежности, переполняющую меня, когда я гляжу в них, грудь твою за тепло, которое согрело меня, за сердце, которое она хранит и которое, пусть только одну ночь, но вопреки всем моим сомнениям, стучало для меня… Но ты не слышишь меня… Ты не узнаешь… Мои лекарства сыграли со мной дурную шутку, но я, хотя бы, увидела тебя. Хотя бы увидела!…