-Забери меня, Мишель… Ты Чудо, милая, я обожаю тебя!..
И когда я закричала, он накрыл мои губы своими, он был так неистов, что пропала я. Совсем пропала…
-Как ты? – его голос хрипло прозвучал в темноте и полной, глухой тишине павильона.
-Мне надо одеться, — ответила я.
Словно… Словно праздник, яркий, феерический карнавал внезапно закончился. Так резко, так… так страшно, будто кто-то пришел и одним мановением руки превратил все в пепел, жалкие останки, клочья… слезы. Словно, и не было ничего, просто показалось, просто жалкое, бестолковое представление…
Ричард зажег свечи на подсвечнике, поставил его на небольшой столик у кровати этой невсамделишной спальни, этих декораций. Он уже надел брюки, порванную мною рубаху и смотрел на меня, прикрывшуюся одеялом.
-Мишель…
-Отвернись, прошу тебя! – воскликнула я и сама испугалась прозвучавших в моем голосе истеричных ноток.
-Что, Мишель?? Черт возьми, что не так?? И никуда я не отвернусь! Ясно, дурочка маленькая?
И вдруг он рванулся ко мне, схватил на руки, запутав меня в моей идиотской сорочке, которую я так и не успела толком напялить, и сжал в объятиях.
-Мисс Уотсон! Что с вами? Только не дайте мне понять, что вы из породы идиоток, которые после близости начинают кроить из себя Бог знает, что, словно, это вернет их на прежнюю позицию неприступной недотроги. Вы же не такая, Мишель! Вы же сами… Боже, что я несу?! Посмотрите на меня, в глаза мне посмотрите, Мишель! Вам плохо? Вам было плохо со мной?