Новый истошный вопль прервал ход ее мыслей.

— Ну вот, кушают его.

— А ты и рада, мелкая живодерка.

— Я тебе не живодерка, а заботящееся о собственной безопасности и о психическом здоровье скромная маленькая двенадцатилетняя девочка.

— Ага, видавшая, наверно, теперь побольше какой-нибудь замужней тетки, это точно. Вот расскажу тете Моле че видала… Тоже офигеет.

— Да завязывай уже думать о всякой непотребной дребедне! Будет еще время пораскинуться на эту тему!

Ютка слегка шлепнула себя по щеке и ускорилась.

Через минут десять она, наконец, добралась до места, где валялся мужик. И нет, его не ели почему-то.

— Волки что ли все сегодня оглохли? А бывает — бедная птичка в кустах пискнет, так сразу трое приносятся. Хранители степей, млин.

 — Да может он просто это, друид типа. Помнишь, что бабуля рассказывала про них? Тоже психи. Это же явно их отпрыск.

Подобрав еще один камушек, Ютка опять метнула его в стенающее тело.

Мужик вновь ловко его словил и испуганно уставился на нее.

Она же заранее убрала свой маленький серп и выступила и травы, приподняв руки и осторожно протянула:

— Приве-е-ет… — помахала рукой.

Мужик что-то забасил на странном приглушенном языке, будто вбивая каждое слово, как гвоздь в лист металла. Именно так это звучало. Удар, протяжный звук, удар, протяжный звук, удар, пробитие!

— Ты понимаешь меня? — она сделала шаг вперед.

Мужик в ужасе отпрянул, выбросив камень, шлёпнулся на задницу и зажал уши, все еще с животным страхом глядя на Ютку. Девочка недоумевала, но старалась смотреть мужику в странные, почти светящиеся, желтые глаза. Они были настолько яркие, что, казалось, на нее испуганно смотрит пара зажжённых свечей.