После экзекуции Ютка осталась валяться на земле возле бочки со спущенными штанами и исполосованной задницей к небу.
Моля вернулась с ковшиком, лавочкой и набором для быстрого приведения извалявшейся в грязи старейшины в порядок: комплект одежды, гребень, мочалка, несколько пахучих трав. Опустив ковшик в бочку, она уселась рядом на лавочку, положила комплект, уперла руки в колени:
— А ну встань передо мной, пострадавшая сторона!
Ютка только обиженно засопела и отвернула голову на другой бок, еще сильнее изваляв волосы в земле.
— Я вот думаю: еще раз по тебе пройтись что ли? Так сказать, для закрепления и лучшего усвоения материала. А еще для понимания нового урока.
— Это какого же? – отплевываясь от земли, пробурчала девочка.
— Послушание, сдержанность, решение проблем мирным путем, предотвращение проблем. И самое главное: понимание, когда битва проиграна и пора сдаться на милость победителя. Тем более, когда он протягивает тебе руку помощи. Ну так что?
— Не тебе, тетя Моля, говорить о решении проблем мирным путем, — Ютка поднялась и подошла. Тетка быстро сняла с нее давно несвежую одежку, в которой девочка бегала уже без малого неделю, и окатила тушку из ковшика. – И вообще, — продолжала старейшина, пока Моля умело обрабатывала ее мочалкой и едва теплой водой, — когда победитель протягивает тебе руку помощи это подстава. Так дед говорил, — Ютку окатили с головы до ног, заставив замолчать и отфыркиваться. Начали усиленно натирать ей лицо и шустро перебирать волосы. Естественно были обнаружены ожидаемые поселенцы. Раздраженно цыкнув зубом, Моля осуждающе посмотрела на Ютку. – А я чего? У меня в сумке зелье есть… Забыла я совсем.
— Забыла она, — проворчала тетка, возвращаясь со снадобьем и выливая его на голову девочки. Плеснув сверху еще ковшик воды, она принялась за тщательное мытье головы.
В это время в дверях дома показался невысокий мужик с небольшим животиком. Муж тети Моли.
— Кого это ты там натираешь, Моль?
— Старейшину нашу! Иди давай, завтрак на столе!
— О… — задумчиво и явно пока не до конца осознав происходящее протянул мужик. — Доброе утро, старейшина! Заждались вас!
Ютка подняла правую руку, чем заслужила возмущенное ворчание Моли и приказ не двигаться.
Почесывая пузико, невольный зритель купания скрылся в доме.
Минут через десять обработка зельями и травами была закончена, а девочка облачена в новую одежку отличающейся от прежней только чистотой и опрятностью. В завершение, она надела сумку, поправила косички и сунула ноги в свои хорошенькие кожаные ботинки. Такими могли похвастаться совсем немногие в деревне – Даккол, кожевник, был строг ко всем и скидок на свой товар не делал. А если и делал, то об этом никто не слышал.
— Теперь хоть похожа на старейшину, — Моля широко улыбнулась. Но тут же посерьезнела:
— Так, мелочь, не припомню что-то, почему у тебя попа болит? – она взяла пару ведер и вышла за калитку, поманив девочку.
— Ну так это… Долгих лет жизни всем-всем-всем.
— Почти угадала. Поуважительнее к людям преклонного возраста. Чтобы я больше такого не слышала. Усекла?
— Угу.
— А о чем мы говорили до этого?
— Саим и Ганб четыре дня из дома не показывались.
— Да. Выходить-то не выходят, но еду им ребятня таскает. Налин позаботился. Они через окошко берут и клянутся, что к старухе не пойдут. Говорят, лучше тихо помереть, чем соваться к ней в петлю.
— Ну в чем-то они, конечно, правы, — задумчиво изрекла Ютка. – Но придется. Надо, как ни хочется.
— Ты как будто на их стороне! Твоя бабка лучший целитель, какого я видала на этом свете!
— Кто спорит-то? – пожала плечами девочка. – Я к ним зайду. Разубежу.
— Ладно, старейшина, тебе виднее.
— Что еще, тетя Моля? Может гости какие забрели в таверну? Как собиратели? У Бонгоса есть потери.
— Про таверну точно не скажу, только слухи. А тебе, я знаю, только факты подавай. Скажу, только, что жильцов там куча. Да и гостей у нас нынче куча. За западными полями целый палаточный городок раскинулся. Там около девяти десятков торговцев, групп наемников да просто путников остановилось. Каждый торгаш еще при охране, а в каждой группе наемников по несколько рыл. И все у нас тут околачиваются.
— Это с какой стати, кстати? А то дядя Ром про это говорил, но мельком, – Ютка нахмурилась.
— Так ведь не выбраться из деревни-то, старейшина. От нас уже с неделю, как ты нас покинула, никто уехать и не может. На Севере, говорят, бандиты засели, просто через лес не дают уйти двумордые и всякое лестное зверье, что стоит там будто на страже, а на Юг… Тут вообще не понятно! Ты-то с Юга явилась?
— Да, точно с Юга.
— Вот! То-то и оно! Вроде, все то же зверье не выпускает. Зато всех пропускает к нам! Чертова магия!
Трудно поверить в такой бред. Не знай Ютка Молю, наверняка бы не поверила. Да и сейчас ее мозг чуть не вскипел, пытаясь представить подобное и отыскать причины. Но Моля точно говорила не выдуманные вещи. Значит нужно послушать еще кого-нибудь. Будет проще понять.
Девочка восстановила сбившийся шаг, мотнула головой:
— Хорошо. Допустим. Предположения?
— Старейшина, ты вот издева?..
— Поняла. Расскажи лучше про своих.
— Раненные есть. Мы, когда еще не осознали, что в лес далеко заходить нельзя, несколько мальчишек и девчат увлеклись и забрались больно далеко. Тут-то на них и напал двумордый. Ох и натерпелась я тогда страху! Это же просто чудовище, Ютка! Не понимаю, почему они еще нас всех тут не перегрызли! Захоти они, трех десятков на всю деревню бы хватило! И я так говорю, потому что не считаю их глупыми тварями! В глазах того монстра был разум и понимание! Он набросился на детей! Покусал их и переломал некоторым кости! Но не стал преследовать, когда те бросились к деревне… И я все это видела: тварь просто отошла чуть назад, как закончила, и снова затаилась в тех зарослях, откуда выскочила! Ютка! Мне очень страшно! Что за чертовщина твориться, кто ими управляет? Зачем мы им? Зачем волкам держать деревню в окружении?.. Я…
— Теть Моля! Я вернулась, — голос Ютки не дрогнул. Струны в ее горле натянулись, извлекая чистый могучий звук. – Я во всем разберусь. Я не чудотворец и не бог, но буду с вами. Буду до самого конца, каким бы он ни был. И этих тварей не бойся. На них у меня уже есть управа, нужно лишь время.
— Надеюсь… Надеюсь, что так… — пробормотала Моля.
— На каждую рыбу найдется рыба больше! Слышала такое? Например, на меня есть ты!
— Радует, что я хоть кем-то могу полакомиться, — тетя Моля усмехнулась.
— Точно! Сколько раненных? Как они сейчас?
— Пятеро. Все уже давно отошли от Порогов, хотя некоторые были очень плохи. Твоя бабка действительно знает свое дело.
— Кто спорит-то, — вновь эхом отозвалась Ютка.
Дальше Моля рассказала, явно пересиливая себя, о деревенском бунте, что случился три дня назад.
Когда поняли, что дела плохи, а старейшины нет на месте – кинулись на ее поиски. Однако быстро сообразили, что вряд ли бы старейшина стала прятаться от народа в такой сложной ситуации – все единогласно на этом сошлись, потому что прекрасно знали Ютку. Таким образом и пришли к выводу, что старейшина по какой-то причине покинула деревню.
Пошли к бабе Млаше, да к ней пошли в последнюю очередь, несмотря на то, что она твоя бабка Ютка, сама все понимаешь. А баба Млаша неисправима до мозга костей! Непонятно, как она вообще с таким характером нашла мужика и дала потомство!
Она, естественно, всех послала! Всех! Заявила, что ей плевать на каждого из деревенских, что она здесь только для того, чтобы лечить, и на этом ее обязанности ограничиваются. Свою позицию она объяснила не стесняясь, богато окропляя всё крепким словцом и пинками по задницам тех, кого она гнала до двери, чтобы захлопнуть ее, едва не прищемив переговорщикам задницы.
Люди после такого представления ее буквально возненавидели! Еще бы: она не хотела говорить, куда делась старейшина – наотрез и прямым текстом отказалась, опять заявив, что ей плевать здесь на всех и каждого, уверив, что делать она нечего выше того, что она делала не собирается пусть даже в мир вернутся Ушедшие Боги! Бабе Млаше – по боку.
Ютка чуть не сделала рука-лицо. Бабуля умеет подлить масла в огонь.
Но тут вовремя подоспели братья полувеликаны и своим внушительным видом, словами и силой оттеснили народ, готовый к расправе, поэтому жертв среди мирного населения не последовало, хотя синяки и ссадины в той или иной мере получили практически все.
Вняв увещеваниям братьев, организатор всего этого бедлама…
— Организатор?
— А я не сказала?
— Тетя Моля, почему к моей бедной попке ты безжалостна, а каких-то гадов, которые подначили народ в самый неподходящий момент, покрываешь?
— Твою бедную попку надо уму разуму учить! – Моля на мгновение снова стала серьезна и страшна, но почти сразу стушевалась. – Ну, а этих же ты линчуешь просто, я ж все тоже понимаю…
— В нашей деревне не так много тех, кого я готова линчевать. Давай предполагать, раз ты сама говорить не хочешь. Шноллис? Он потерял не только границы, но и реши посеять все свои органы? Я могу устроить ему… — Моля мотнула головой. – Ладно, не он. Кто у нас еще… Мокрый? Да у него ж харизмы на такое не хватит! Не он… Хм. Ролгины? – тетка промолчала. – Ага. Старик их меня конечно ненавидит, женушка его поддерживает, но духу у обоих не хватило бы. А вот их старший сынок, Эзгар – та еще подлая двуличная мразота, чтоб ему плескаться в луже собственного дерьма смешанного с семенем петухов и исте!…
— Старейшина! Ютка! Рот закрой!
— Прошу прощения, вырвалось. Он, значит? – Моля тяжело вздохнула.
— Люди были напуганы, я сама была в ужасе после приключившегося с детьми. А тот день еще охотники погибли… Это был кошмар…
— А эта су… км. Эзгар. А он этим воспользовался?
— И надо сказать, умело…
— Ну, я никогда не считала его глупцом. Он змея… способная заглядывать только к себе в зад! Действительно думал, что я не вернусь?
— Учитывая, что бабка твоя объяснений не дала, никто не знал, что и думать.
— Ладно, я все поняла. Ему я веки до пола опущу. И гвоздями закреплю, чтобы не только ничего не видел, но и рыпаться не смел, выбл!..
— Ютка!
— Прости, тетя Моля, давай сменим тему. Тут я все поняла.
— Так ты не дослушала даже!
— Лично у гада спрошу. Дальше давай.
— Как скажешь.
Несколько стариков отошли к Порогам. Трое. Их семьи тела держат в погребах. Боятся, кладбище-то наше…
— Черт! – Ютка опять перебила собирательницу. – И много таких индивидуумов?
— Кого?
— Много их? Кто тела в погребах прячет?
— Да уж не знаю. Но по-видимому достаточно. Некоторые, слышала уже собрались в огородах закапывать.
— Черт! Это же бред! Деревню в кладбище превратит хотят?! А если мертвецы у них с грядок начнут подниматься?! Да не сейчас, а когда их дети и внуки будут здесь жить?! Идиоты, люди… Поняла, разберусь и с этим.
— А что ты?..
— Сжечь сегодня же все трупы. Так всем своим и передай. Если сами тела не принесут, то я отправлю по их души старика Круша.
— Решила брать козырями?
— Вы народ непрошибаемый.
— Куда хоть нести-то?
— Все тела на поле к Тампу. Он все равно весь урожай потерял. Костер будем разводить там. Я еще людей напрягу – начнут туда дрова носить. К вечеру желаю видеть там пирамиду достойную царей!
— Чего видеть?
— Да костры, теть Моля, костры с телами! Чтобы сжечь все к едрене фене! Это же болезни и потенциальная угроза в нашем текущем положении, так что старик Круш будет очень придирчив и тотальный обыск каждому обеспечен.
— Так и предам…
— Дальше давай. Меня уже не напугаешь. И не удивишь.
Есть прибавление. В деревне три девушки разродились. Пара девочек и пацан. Роды принимали соседки и знакомые, потому что после выходки бабы Млаши ее теперь не то, чтобы бояться, а просто не любят. Но все детки вроде здоровые, да и матери ни на что не жалуются.
— Блин, ну сколько можно людям в головы долбить… Список имен мне. Буду карать. Который раз рожали? — Ютка действительно устала повторять, что без вмешательства профессионала, который пока единственный на деревне, и роды могут пойти не так, эти три раза – прото везение, и мать с ребенком после родов могут получить осложнения, что гораздо более вероятно.
— Все впервые. Молодые девочки.
— Вашу же мамашу, тетя Моля! Бросай все свои дела, как договорим и тащи дур к бабуле!
— Поняла.
— И захвати по дороге Мин и Линигу. У бабули сегодня будет напряженный денек. Дальше давай.
Несколько людей на северной окраине пропало. Тела не нашли, следы ведут до опушки леса и пропадают. Всего исчезло шестеро. Лучше об этом Магирис знает. У него мать пропала, он ходил по дерене расспрашивал и выяснял.
На северо-западном поле посевы заболели. И еще у некоторых в огороде. Но это только те, кто рассказывал. Но есть такое чувство, что болезни сидят во многих огородах. Тут, даже и не знаю, что делать…
— Сжигать, тетя Моля. Нет времени готовить антидоты еще и для растений. Нам бы с человеческими болячками разобраться. Люди сейчас самый ценный ресурс. Они не должны передохнуть из-за свой же глупости.
— Тебе виднее, старейшина. Та же проблема и со скотиной…
— Отберите здоровых. Всех остальных под нож и на костер к людям.
— А если все будут больны? Коровы у нас все вместе же пасутся…
— Тогда отберите самых крепких, чтобы протянули пока бабуля не освободиться. Быки?
— С ними все в порядке. С остальной животиной?
— Та же схема. Только действуйте быстро, чтобы не сожалеть о потерях. Потому то они будут огромны.
— Многие будут недовольны. Они же за свои деньги коров покупали.
— В данной ситуации мне глубоко плевать, теть Моля. И не вздумайте разводить коров потом по разным хлевам. Всех, кто останется загоняйте в один. И убедитесь, что там нет никаких грибков, плесени подозрительной или еще какой заразы. Позже надо будет все проверить.
— Хорошо…
— Это все?
— Ну пока да… Больше такого ничего не припоминаю… Там остались только глобальные вещи. О них тебе уже в таверне расскажут.
— Отлично. Тетя Моля, я на тебя рассчитываю! Старик Круш тоже скоро присоединиться. Собирателей своих от работы освободи и ходите по домам. Несите благую весть!
— Плохие у тебя шутки, старейшина.
— Какие время такие и шутки. Ладно. Побегу! Хорошего денечка!
Моля лишь молча помахала девочке вслед, стоя у свой калитки с ведрами полными воды из пруда.
Вздохнув она открыла ее, опустошила ведра в бочку и зашла в дом.
— Ну что, Рафи, свалилось счастье на наши головы.
— Ты, Моля, зря так переживаешь, — возразил муж. – Позабыла что ли, кто такая эта мелочь? Кто был ее дедом? Я вот не забуду этого никогда…
— Забудешь такое… Нет, Рафи, я не за то, что она со всем этим навалившимся не справить переживаю. Я за нее переживаю. Что с ней будет, когда вырастет? Сейчас перетрудиться, а подрастет – весь свет возненавидит!
— С чего ты это? – удивился Рафи. – Я верю в Ютку. И надеюсь она не проведет в этой дыре всю жизнь. Да услышать меня Ушедшие боги! Мне захочется на старости лет пожить спокойно…
