Девочка направилась к поместью дворян, которым и принадлежала деревня Речной Дуб. И в силу того, что господа были довольно бедны, это была их единственная деревня, которую они рисковали в любой момент лишиться.
С ними тоже стоило побеседовать, но нужно было прихватить с собой одного старца, что исполнял роль старейшины, когда девочке надо было поговорить со взрослыми. Чаще всего это относилось только к незнакомым взрослым, ибо все они почему-то имеют такой комплекс – считают, что те, кто ниже них, вдобавок еще слабее и тупее. Поэтому просто не могут говорить о серьезных вещах.
Ютка в этом окончательно удостоверилась, когда первый раз после пропажи деда вышла против парочки бандитов, что принялись разносить таверну. Налин уже эвакуировал всех девочек и посоветовал постояльцам не спускаться вниз, когда Ютка, волнуясь, вошла в дверь. Волновалась она потому, что деда не было рядом, хотя прежде ей уже доводилось расправляться даже с тройкой нарушителей спокойствия разом. Она умела их оценивать и понимать нужна ли ей помощь. Всему ее научил дед. И в тот раз она с уверенностью могла заявить, что вынесла бы еще одну такую пару одновременно с первой. Это были самые настоящие показушники, слабаки и трусы. Однако девочку все равно потряхивало.
Тогда она решила с ними поговорить, вопреки всем наставлениям деда. Как бы старый убийца, вор и преступник самых крупных масштабов не воспитывал свою внучку, она все равно где-то нахваталась моральных принципов и предпочитала сперва поговорить, прежде чем приступать к активным действиям. Сентиментальность? Судите сами…
Ютка сказала буйной парочке прекратить, она здесь власть и требует, чтобы те немедленно успокоились и покинули заведение. Никакой угрозы не последовало, Ютка вообще в те времена не любила угрозы.
Просто почти восьмилетняя малявка встала перед двумя амбалами и заявила им такое.
Она здесь власть!..
Представили?!
А-ха-ха-ха!
Бред! Чушь!
И братья Тарриги решили так же, в голосину расхохотавшись. Предложили, по их мнению, великодушно, потому как они все-таки не совсем отпетые головорезы, ребенку удалиться и позвать взрослых мужиков. С ними-то братья основательно и любезно поболтали бы.
На что девочка заявила:
— Мои мужики вам не мальчики для битья. Они честные работяги и им завтра на работу. А делают они тяжелую работу, которую я при всем желании не потяну. Поэтому я здесь. А они сейчас отдыхают со своими семьями. Я еще раз повторяю, уважаемые разбойники, уходите. Уходите… — она помедлила. Дед никогда никого не просил. Он просто сходу убивал. Однако его внучка смыслила в вежливости. – Пожалуйста.
Увидь ее тогда старик – разочаровался бы. Долго бы орал, топал ногами, устраивал дикие изматывающие тренировки. В ярости бы рвал волосы на голове, топча трупы этой парочки. Но деда рядом не было. И Ютку потряхивало.
Верзилы расхохотались. Один поднялся и спросил:
— А что ты можешь, раз ты здесь, малявка? — он присел перед ней на корточки, сравнявшись в росте. Ютка скривилась в гримасе, не в силах сдерживать своего отвращения. Но тут же взяла себя под контроль. Не вежливо.
— Дяденька, — она шагнула ему на встречу и положила руку на плечо. Он даже не шелохнулся – совершенно не чувствовал опасности, как не чувствовал ее и Хануман. Ютка была безобидна. – Дядь, пожалуйста. Прошу в последний раз. Очень-очень прошу. Дядь, если бы ты знал, как бы злился сейчас мой дедуля, узнай он, что я с вами тут говорю. Но я тут, и я говорю. Так вы уйдете? Очень прошу, пожалуйста.
Сделав внушительную квадратную мину старший Тарриги приблизился к лицу девочки и со злобной усмешкой прошептал, подписывая приговор:
— Нет.
— Тогда жри, — Ютка втрамбовала в его пасть склянку с той самой разъедающей плоть кислотой.
Она убила одного и довела до слез второго.
Вот так Ютка окончательно убедилась, что ребенка в серьез взрослые не воспринимают. Она считает это комплексом взрослой жизни. Вот обычно комплексы приобретаются в детстве, а тут получай подарок повзрослев. И Ютка молилась Ушедшим богам, чтобы эта напасть обошла ее стороной.
Дедок жил за рекой в уединенной небольшой хижине, которую он сам когда-то построил. Сколько Ютка себя помнила, он всегда жил в этой одноэтажной покосившейся халупе и запрещал к себе лезть. Только после очень долгих переговоров юткиному деду удалось с ним договориться. Дедок был образованный, умел читать, умел налаживать связи, много чего умел на самом деле, не самый простой деревенский житель, поэтому и заинтересовал Зжинара.
Его прошлое для Ютки осталось загадкой, но бывший старейшина на этот счет был в курсе, однако часто в гости к дедку-отшельнику не наведывался и Ютке запрещал. Говорил, что его друг не слишком жалует гостей. А всем чужестранцам, жаждущим поговорить со старейшиной сперва приходилось заслужить доверия деревенских или натворить что-то действительно стоящее, то с чем не смогла бы разобраться Ютка, прежде чем дедок-отшельник решался до них снизойти и привести с собой тяжелую артиллерию, в качестве которой выступали братья-великаны.
И все же Ютка надеялась, что ее недельное отсутствие и полный кошмар, охвативший деревню, хоть как-то сыграют в ее пользу, и дед решиться на поход к господам. Обычно они раз в месяц это делали, обсуждали дела и прочее. И Ютка решила, что сегодня неплохой день, чтобы этот единственный раз попользовать, пускай сейчас только начало месяца
Дед в переговорах не участвовал – сидел в углу и читал книги. Говорила Ютка. Однако по личной просьбе главы аристократического семейства, Ютка приходила с сопровождением. Эта предосторожность нужна была на случай внезапных гостей, о которых бы вдруг Ютку не успели бы предупредить. Иначе бы возникли вопросы, вроде:
— А чего это у вас по имению деревенские шляются?
— Не хватает слуг?
— Почему девочка выглядит как оборванка?
— Устроили приют?
Шустро добравшись до ветхой избенки, она вежливо постучала.
В доме что-то заворочалось, что-то упало, раздалась старческая брань, ядреная, как самогон на хохолках златоедов. Дверь распахнулась, и перед девочкой предстал убеленный сединами невысокий старик с обнаженным торсом и просторных штанах. На ногу он был бос.
— Привет, деда Круш. Хочу сходить к нашим господам. Надо, чтобы они мне многое рассказали.
Дед сплюнул за порог и закрыл деверь.
Ютка тяжело вздохнула, присела на крыльцо и принялась ковырять веточкой землю у нижней ступеньки. Хотя какое крыльцо? Какие ступеньки? Под ее пятой точкой оказалась небрежно брошенная у порога доска, служащая только для того, чтобы стряхнуть с сапогов грязь, когда заходишь в дом. Тут не было даже козырька, что прикрыл бы при нужде от дождя.
Через пять минут показался старче, облаченный в свой лучший наряд и имеющий величественный вид. Борода была расчесана, перехвачена лентой. На голове красовалась повязка. Тело крыла сияющая белизной рубаха, поверх легла кожаная жилетка. Рубаха была аккуратно заправлена в такие же кожаные штаны, а ноги оказались в невысоких простеньких, но крепких сапогах. Дед Круш специально делал заказ у Даккола на этот костюм, чтобы время от времени появляться на свет.
Прокашлявшись в кулак, он гордо выпрямился. Казалось, дед набрал сантиметров десять в росте. Его стан был прям и могуч, выправка военная. Заложив руки за спину, он воззрился сверху вниз на Ютку.
— Пойдем, деревенская оборванка, которая сегодня надивлённые неплохо выглядит… -провел он в задумчивости несколько секунд: заметил повреждённый рукав, запачканные коленки, уже не сияющую чистотой ботинки и общую загрязненность. – А нет, все нормально. Только зачем тебе обувь?
— Я как вернулась даже переодеться не успела, — не моргнув глазом соврала Ютка. Не говорить же, что забыла, хотя даже помыться у тети Моли успела… Объяснять долго, да и Крушу так-то по барабану. Он все равно понял, что она соврала.
— Закинь их ко мне. А то ты прямо почти похожа на приличного человека.
— Спасибо, — Ютка осталась босой и поставила обувку в дом деда Круша. Он закрыл дверь.
— Пойдем, будешь меня сопровождать.
— Так точно, деда Круш!
Когда добрались до моста, перестав пробираться со всеми предосторожностями по грязи и зарослям — дед Круш становился очень нетерпимым к любому намеку на грязь, когда облачался в этот костюм – он, наконец, спросил:
— Где гуляла? Мир видала?
— С разумными почти не говорила. Все с животными по большей части. И то только перед их смертью. Это считается за «мир повидать»?
— С натяжкой. Но и глаза можно на копчик бренькнуть, а? Как выжила-то хоть? Колись давай. К нам же нереально пробиться. Хотя… Юг?
— Точно. И не только…
— Колись, мелочь! – зычно гаркнул старик. – Вижу по твоей роже хитрющей, что сейчас приступ начнется!
— Какой? – удивилась Ютка.
— Хитрости, конечно! Говори мне быстро, в чем твой секрет! Иначе буду пытать тебя. Откармливать. И заставлять спать.
— О нет, какой кошмар! – Ютка приложила ладонь тыльной стороной ко лбу и запрокинула голову. Чуть не навернулась, но старик подтолкнул ее в спину. – Давай на ушко шепну. Только никому не говори…
Дед присел на корточки, Ютка еле слышно зашептала.
— Ну ни че ведьма старая дает! На старости лет-то! Понятно! Короче, у тебя все под контролем.
— Абсолютно! — самодовольно задрала нос Ютка.
Дед Круш завел свою обычную шарманку, про злобные нравы юткиной старухи, про ядреную жесткость ее психованного деда, про овечью трусливость народца здесь живущего, сетовал на нынешнее время, сравнивая его со своей молодостью… Ютка была не против. Она шутливо возмущалась, посмеивалась, даже хохотала, несмотря на заботы, что обрушились на нее. Старик умел развеселить.
Так они прошли с восточной стороны таверны и повернули на Запад, мимо кладбища, что сейчас представляло из себя довольно удручающее зрелище.
