На его глазах каратели убили сестру и незнакомого дварфа-ученого. И если до этого момента в голове были мысли о возвращении, покаянии и прощении, то после он уже просто бежал. Бежал как можно быстрее ведомый инстинктами и клятвенными заверениями подруги сестры, он даже не знал, как ее зовут, что все будет в порядке, там впереди, нужно лишь добраться.

Ну и добрались, да.

Он один.

И то, что он видел сейчас не вселяло в него никакого восторга, так красочно описываемого подругой сестры. Если честно, Хан вообще не воспринимал прекрасное. Он был самым обычным ребенком. Он лишь умел драться. Очень хорошо умел драться, этому его учили девяносто пять лет. И вот день, когда сестра вытащила его их родного мира Хан уже сдал экзамен бойца и готовился стать вином. Он уже получил разрешение на вступление в Академию. Там бы его всему и научили. Научили различать, где правда, а где лож, где красиво, а где уродливо, научили доверять и проверять, научили бы жить. Но он не успел, от того ничего не знал. Лишь малые крохи он подчерпнул от ученых, с которыми бежал.

Во всем он был полный невежда. Кроме одного — он очень хорошо умел бить. Сильно, используя каждый мускул. В этом он был виртуоз. Прочее… Хан был ребенком.

Он чувствовал лишь какое-то холодящее чувство, это был страх, страх перед неизвестностью. По его коже бежал холодок. Мерзкий и липкий. Ему был ведом страх. Прежде он испытывал его, когда видел действительно сильного противника. Но где-то после сорокового года обучения это чувство отвалилось само собой. Хан стал просто яростным берсерком в битве, ему стало наплевать насколько сильнее противник. Его учили сражаться, и он сражался, выкладываясь по полной и максимально. Не счесть скольких лучших и хитрых воинов он одолел, множество раз ему аплодировали, когда он поднимался над измочаленным телом противника, сам выглядя при этом не лучше, но все же на своих двоих, а не в луже.