– Только вот он – больше сорока веков назад, – шепотом ответил я мужчине, – и не вижу причины ему не верить.

Турист нахмурился, покрутил пальцем у виска и вернулся к группе.

– Пойдем… – позвав принца за собой, я помахал рукой в сторону другого зала. – Сутут…

– Ней… Сайат эт… – исправил он бесчеловечно хромавший мой классический древнеегипетский.

Для себя уже решил, что в отпуске посижу с «принцем» и составлю фонетический словарь языка Древнего царства. Мы прошли в зал, где готовилась экспозиция времен Джосера и Хуфу.

– Эй, Джон, куда его?

Я обернулся. Добровольцы-помощники из лаборатории ввезли саркофаг найденного нами жреца.

– Увезите его, – крикнул я, – быстрее!

Но было уже поздно: Сахемхет направился в их сторону. Он быстро заводил пальцами по надписям на боках и вдруг замер. Любопытство на его лице сменилось ужасом. «Маленький принц» закричал что-то надрывным голосом и, причитая, упал на колени. Вцепившись в каталку, мальчик громко зарыдал, произнося до боли знакомое мне имя «Птаххетеп». Казалось, что он просил у него прощение, или у меня складывалось такое впечатление…

– Эн! Эн! – он поднялся и попытался скинуть крышку.

– Спустите гроб и откройте, – попросил я испуганных работников лаборатории.

Дрожавшими руками они сняли крышку, положили ее на пустую каталку. Мальчик побледнел, увидев содержимое гроба, одними губами прошептал имя жреца и без чувств упал на пол. Я поднял его на руки и отнес в свой рабочий кабинет в запаснике, уложил на кушетку, сел рядом.