Еще через год, весной, Стефания созвонилась со мной и сообщила, что собирается провести собственные раскопки на юге страны в качестве подарка Сахемхету на его двадцатилетие. И сын должен был в качестве помощника ехать с ней. Перед отъездом мы разговаривали более двух часов. Столько было радости в голосах обоих, а я с таким удовольствием давал им советы, что хватило бы на несколько экспедиций. 

Последний ее звонок был из деревушки в ста километрах к юго-западу от Луксора. С таким воодушевлением Стефи рассказывала о своих планах, хотя половину так и не смог понять из-за треска. Как потом оказалось, это была наша последняя беседа по телефону… Больше она не вышла на связь.

Я ждал почти два месяца… Никто не звонил. Прекрасно понимал, что на раскопках в такой глуши, им, может быть, сейчас не до общения с внешним миром, однако волнение взяло верх. Связался с каирским музеем и получил ответ, что экспедиция пропала без вести, а несколько недель назад из запасника выкрали гроб Птаххетепа с его останками. Попытался соединить два этих события, но слишком много возникало версий и сомнений в них.  

Как же корил себя, что был не только таким хорошим сыном, а также медлительным дураком. Я рвался в Египет, но не мог оставить свою восьмидесятилетнюю мать одну в Англии. Она не пережила бы такого предательства от меня. 

Прошло несколько дней, полных отчаяния и нечеловеческого желания быть и в Каире, и в Лондоне одновременно. Все это время старался не показывать родному человеку своего волнения. Мои проблемы решить ей было не под силу.