– Спасибо тебе, Джон, – улыбнулась Аджари. – После твоего визита он захотел увидеть эти огромные храмы и тексты на их стенах, а еще папирусы…

– С удовольствием стану его личным экскурсоводом.

– Прекрасно. Я отлучусь ненадолго – Захия хотел моей консультации.

– Идем, Сахемхет, – протянул мальчику руку.

Он взял меня за пальцы, улыбнулся уголками губ. Мы направились в зал, где стояли стелы Рамсеса Второго. «Принц» сосредоточенно читал иероглифы. Вдруг египтянин звонко рассмеялся, привлекая внимание группы иностранцев.

– Эт инихемт! Онти инихемт! – сквозь смех произнес он.

Нас окружили туристы, с интересом разглядывали мальчика и наперебой пытались узнать причину его смеха.

– Инихемт? – переспросил я.

– Инихемт, – уверенно ответил он и, видя мою растерянность с переводом, без тени смущения пошарил по моим карманам, извлекая ручку и записную книжку.

Сахемхет нарисовал перо Маат и зачеркнул его. Следующим символом был рот с высунутым очень длинным языком.

– Он хочет сказать, что автор текста на стеле был льстецом и безбожным вруном, – пояснил я окружающим.

– Рамсес Второй? – возмутился турист. – Да это величайший фараон на земле! Только такой человек мог построить храмы в Луксоре и Карнаке! – он схватил мальчика за руку и потащил к стенду с фотографиями. – Это сделал он!

Сахемхет рассмеялся в ответ и жестом показал на свои глаза, потом на фотографии.

– Каждый их видел, – со злостью произнес иностранец, – как и пирамиды.