– Птаххетеп? – я снова показал на знаки.

Мальчик закрыл лицо руками и разрыдался. Стефания вывела меня из комнаты.

– Что ты делаешь? – в ее голосе звучало недовольство.

– Стефи… Если я прав, то надо будет всю историю Додинастического Египта заново переписывать!

– Успеешь… – вздохнула она. – Но больше не травмируй его. Хорошо?

– Как скажешь, – я открыл дверь, чтобы уйти.

– Джон, – она улыбнулась на прощание. – Приезжай почаще!

 Но «почаще приезжать» не получилось: Захия завалил подготовкой к международной конференции, да так, что порой добирался до дома за полночь или ночевал в хранилище на диване. В моем ведении было обеспечение наглядно-демонстрационного ряда, в том числе оформление выставки из запасников музея в отдельном помещении и руководство наведением порядка во всем здании.

Я делал ревизию экспонатов в центральном зале, когда кто-то окликнул меня по имени. Резко обернулся на знакомый голос. В нескольких шагах стояла Стефания и держала за руку Сахемхета. Боже! Как он чудесно выглядел! Черные волосы так и остались убраны в локон юности, но теперь пряди переплетались с нитями бирюзы и искусственного жемчуга. Все драгоценности были на своих местах как тогда, когда мы вскрыли пелены, только бедра обернуты длинным куском ткани, закрепленным узорчатым поясом. Большие карие глаза очерчивала аккуратная черная подводка, делавшая их выразительными на слегка загорелом лице. Только впалые щеки и неестественная худоба напоминали о перенесенным им сорока вековом сне, как тяжелой болезни.