– Мне так тяжело сейчас, – я прикусываю губу до боли и продолжаю: – Постоянно думаю о том, как я смогла решиться, как могу врать ему в лицо. Я ведь была уверена, что хорошая. Выходит, что я та еще сука. Дима, я так запуталась, все в голове перемешалось. Не знаю, что будет правильно сделать, не знаю, как остановить то страшное, что будет. Такая история не закончится ничем хорошим. Возможно, стоило бы остановиться прямо сейчас, только я не могу… Иногда целый день валяюсь на кровати и все думаю, думаю обо всем подряд, меня убивают мои мысли.

– Что тебе сказать, Мира? Ты сама виновата в том, что происходит в твоей жизни.

– Неужели тебе совсем меня не жаль?

Я так много рассказала Диме и надеялась на его поддержку, мне хотелось услышать что-то обнадеживающее. Он же по-особенному поджимает губы, а в глазах появляется не то пренебрежение, не то очередная игра. Наклонившись ко мне, он говорит:

– Ни капли, – смотрит прямо в глаза и продолжает: – Ты вызываешь у меня кучу других чувств: желание, восхищение, страсть, нежность, радость, интерес, безумие, отрешенность, отчаянье, иногда гнев. Ты можешь вызывать практически что угодно, но только не жалость. Для жалости ты слишком хороша, Мира.

– Мог бы просто признаться, что не умеешь сочувствовать. Ни к чему был этот спектакль с красивым монологом.

– Если я не сочувствую тебе, значит вовсе не умею сочувствовать? Интересные выводы, – хихикает Дима, что злит меня еще сильнее.