Не только Андрей проявлял активный интерес ко мне и ребенку, таким Диму я еще не видела. Он стал серьезным, ответственным и даже занудным. Дима привозил мне продукты через день, он уверял, что лучше меня знает, чем мне нужно питаться, потому что изучил информацию о диете беременных. Когда я говорила ему, что не хочу грецких орехов или красной рыбы, он смотрел на меня, как на нарушителя закона, и заставлял есть при нем хоть немного, хоть кусочек. Дима часто выбрасывал то, что приносил Андрей, говорил, что это не полезно и что-то испортилось, хотя я знала, что нет.
Дима писал мне каждый день, иногда навязчиво, много раз предлагал переехать к нему, я пока отказывалась. Мне нужно было точно знать, чей это ребенок. Да и, если честно, я все не могла решиться жить с ним. Дима раскрылся для меня по-новому, я увидела, каким замечательным отцом он бы был. К этому вопросу он подошел серьезно, читал всякую специализированную литературу, медицинские статьи и часто знал лучше меня, что помогает от запоров и на каком этапе развития сейчас наш, пока общий, ребенок. Его непосредственность, непринужденность и импульсивность остались где-то в далеко прошлом, Дима на глазах превращался в заботливого и доброго, он стал спокойнее и более сдержанным. Все еще умел пошутить, так что я хохотала и стрельнуть глазками, умел заигрывать, как никто другой, и казаться высокомерны. Этого просто стало значительно меньше.