Улыбка Димы, направленная на меня, слегка печальная, тем не менее, хорошая. Он никогда не говорит плохо о брате, хотя знает, что Андрей его терпеть не может. Дима может пошутить и то не по злому. В такие моменты мне становится обидно за Диму, потому что я слишком часто слышу гадости о нем. Он, наверно, и представить не может насколько часто.
– Ладно, пошли в дом. Хочешь есть? Можем заказать что-нибудь или приготовить, только из меня неважный повар.
– Из меня тоже, а готовить вообще есть из чего?
– Без понятия.
В коридоре Дима помогает мне снять пальто, и мы сразу идем проверять холодильник. Кухня Димы мне нравится больше, чем наша: она совсем крошечная, зато нет пафосного огромного стола, который совершенно не нужен, и техники, которой никто не пользуется. Серо-черные стены, черный стол и два барных стула посередине, холодильник, плита и две тумбы – вот и все. Дима открывает черные жалюзи, правда, все равно темно, поэтому в ход идет и подсветка-полоса над тумбами.
– Я нашла сыр и креветки, – говорю я, – может спагетти есть?
– Вроде были.
Дима находит целую пачку, и я предлагаю сделать пасту с креветками. На плите уже кастрюля, я присаживаюсь на стул, а Дима непринужденно достает два худеньких бокала и бутылку белого.
– Может все-таки вино лучше к еде? – улыбаюсь я.
– Для хорошего вина нет неподходящего момента.
Под звук вылетающей пробки Дима торжественно кивает, и вот уже бокалы наполнены.