Андрей растерян: смотрит на меня, и я вижу, как лампочки одна за одной потухают. Остается лишь одна, и свет от нее лишь подрагивает. Злости нет, есть опустошение и печаль.

– Ты похожа на него. И в тебе, и в нем есть безумная гордость, такое ненормальное чувство собственного достоинства, которого становится только больше, сколько бы гадостей ты о себе не услышала, сколько бы не сказала. И смотришь ты сейчас точно также, как смотрел бы Дима, если бы я говорил так с ним. Высокомерно, с безумной верой в себя и свою правду, с издевкой и вызовом.

Андрей больше ничего не говорит, выходит из кабинета. Я же иду в гардеробную и забрасываю в маленький чемодан самое необходимое, ищу свои документы и складываю ноутбук. Андрея я нахожу на кухне, как и предполагала, он сидит на высоком стуле над бутылкой коньяка. Опрокинув очередной стакан, Андрей смотрит на меня: последняя лампочка погасла, он уже не злится. Страданием пропитана вся атмосфера в комнате, это я принесла его сюда и сбегаю, мне жаль, что все так.

– Нам нужно поскорее подать на развод, – говорю я.

– Почему? То есть я хотел сказать, не стоит торопиться. Я перегнул палку, прости, я не имел права с тобой так разговаривать. Разозлился и сказал много лишнего. Не знаю, что делать, но ведь развод не единственный вариант: мы могли бы уехать и начать все сначала. Мира, я ужасно люблю тебя.

К такому я точно не была готова. Идя сюда, ожидала криков или споров, может скандала, я хотела бить посуду, что-нибудь крушить или же спокойно обговаривать подробности развода. Андрей поставил меня в тупик, я даже не сразу отвечаю: