– Джим… За что ты меня так… Я ведь твой друг…

Джеймс подбежал к Амато, и начал бинтовать ему культи.

– Держись, друг! Я не хотел в тебя… тут этот медведь… да твою ж мать!

Амато вдруг замертво упал на руках Джеймса, и теперь, послышался гул вертолёта. Он повернул голову, и увидел, как световой прожектор ослепил его, и Джеймс вновь оказался в Джуно, только теперь, вместо Амато, на руках, лежала окровавленная голова медведя, а прожектором оказалось солнце. Джеймс, опустив голову, медленно пошагал к лодке. Отрешённый и пустой взгляд, упёрся в тлеющий уголёк. Воспоминания не утихали, а мысли о самоубийстве, лишь наталкивали на действие. Таблетки слабо помогали ему, и он решил довериться алкоголю.

Джеймс ушёл в комнату Рика, поднял деревянный люк в бомбоубежище, и полез вниз, без света, лишь доверяя памяти. Коснувшись ногой перекладину, Джеймс соскользнул с лестницы, и упал на землю. Он сильно ударился головой, и подумал, что из виска сочится кровь, но в темноте было невозможно разобрать, и тогда, он поднялся на ноги, и направился к выключателю. Джеймс щёлкнул тумблер, и бункер осветился холодным светом. Он взял с полки несколько бутылок виски, и одну бутылку водки, и направился обратно к лестнице. Его не волновало теперь ничего, а лишь внутренняя агрессия выбиралась наружу, и наталкивала его на убийства. Но приблизившись к лестнице, всё вокруг потемнело, и послышались звуки стрельбы. Он обернулся назад, и увидел вход в церковную башню, где он убил снайпера в Нови-Сад. Джеймс поднялся по винтовой лестнице, и очутился на вышке, где лежал труп в чёрной балаклаве, на рукаве которого, была нашивка флага США. Он наклонился над трупом, и решил снять балаклаву. С простреленной головой насквозь, лежал обездвижено Ник. Джеймс отвернул голову, и натянул балаклаву обратно. Когда он вновь повернулся, то теперь очутился рядом с трупом женщины и младенца. На руке у женщины висел браслет, с деревянными плашками, и изображениями символов.