Никто не должен узнать, что из-за нее теперь ни один из жителей Шуруппака не попадет в подземный мир. Анзу не позволит жалости взять над ней верх. Но если дело коснется ее семьи, она позаботится, чтобы их души попали туда, куда были должны. Дверь за спиной тихо скрипнула и в тишине раздался негромкий окрик: «Анзу!» Вот только его и не хватало здесь в этот предзакатный час.

— Проходите, Ваше Величество.

— Что ты устроила сегодня утром? Неужели я похож на мальчишку, которым можно манипулировать?

На бледных щеках Зиусудры горел румянец злости. Чего-то подобного она ожидала, когда он сквозь зубы процедил свое согласие, но обычно он стремился показывать свое недовольство холодностью. Анзу приподняла брови и сжала губы, готовясь к очередной баталии.

— А что же я устроила, Ваше Величество? Разве священные обряды не предписывают родне усопшего отрекаться от одежды во время скорбного шествия?

Зиусудра шумно выдохнул. Оба жрецы они прекрасно знали обряды и распределение ролей в них. Он смотрел в ее спокойное лицо и не мог найти даже тени той девушки, которая совсем недавно каждый день сидела с ним в зарослях тростника и слушала все рассказы с слепой влюбленностью. Перед ним была взрослая женщина, готовая отстаивать свою правоту и свои решения.

— Мы с советниками…

— Ваши советники вчера приходили ко мне и сами настаивали, чтобы вы достойно исполнили свою роль.