Когда все, кроме Дани и Моники, вышли из комнаты, девушка, не отводя глаз от сестры, заговорила:

— Почему люди врут? Почему ложь является частью их жизни? Разве не было бы проще, если бы все говорили правду? Хотя, наверное, правда бы все усложняла не меньше, чем все усложняет ложь. Вот и ты врешь. Врешь, и потому лежишь сейчас в постели, и никто не знает наверняка, выживешь ты или нет. Зачем? Тебе так больше нравится?

— Ты хочешь сказать, что ее отравили за ложь?

Моника внимательно посмотрела брату в глаза, желая понять, о чем он думает. Даня искал в ее глазах ответ на этот же вопрос. Девушка молча покачала головой, отворачиваясь от парня.

— Как жаль, что ты меня совсем не понимаешь.

Моника вышла из комнаты. Даня еще немного посмотрел на сестру, борющуюся за свою жизнь и, тяжело выдохнув, оставил ее одну.

По пути в комнату Даня думал над словами Моники. Что она хотела этим сказать? Если Кристина там лежит не потому, что ее пытались убить за ложь, то почему? Кто лжет? Все? Ну, да, тут лгут все. Даня уже не знал, как ему понять, где ложь, где правда, кому можно верить, а кому нельзя.

Закрыв дверь в свою комнату, парень сел за стол и достал записную книжку. Проведя пальцем по написанному ручкой имени сестры, он взял карандаш и вычеркнул «Кристина», написав рядом «жертва».

Глава 22

Еще не стемнело. Было не так уж поздно, но в лесу из-за деревьев всегда темнеет раньше, чем должно, поэтому светло должно было быть еще только час. Даня лежал на кровати, стараясь уснуть, но получалось только тяжело вздыхать и ворочаться с боку на бок. Ему хотелось поскорее уснуть и забыть обо всем, но он не мог: было слишком шумно, и слишком много мыслей копошилось в его голове, больно давя на мозг. Даня повернулся на бок и еще раз осмотрел свою комнату. Он сравнивал ее с комнатой Моники. Было несправедливо, что комната гостя лучше комнаты ребенка, живущего в этом доме. Эта мысль разозлила его, и парень отвернулся к стенке, с силой ударив кулаком по подушке.