— Как прошло?

— Ну… меня не подозревают, наверное. У меня вроде как алиби. Я все сказала так, как ты велел. Знаешь, они вылили на меня столько грязи. Я и сама знаю, что я сумасшедшая. Не надо мне об этом напоминать! – от плакавшей девушки не осталось и следа. Она была в ярости, и это, почему-то заставило парня улыбнуться. – Мне так не нравится этот следователь, а вот помощник ничего, тихий, хотя кто его знает, может он на самом деле совсем другой.

Даня засмеялся:

— Впервые вижу, чтобы человек так спокойно признавался в том, что он сумасшедший. Мне тоже не нравиться этот следователь, поэтому я разделяю твою злость по этому поводу.

— А ты много видел сумасшедших? – Моника слегка наклонила голову на бок, внимательно изучая реакцию брата.

— Нет, – смутился Даня. Он отстранился от сестры и отвернулся, уставившись в пол, дабы избежать ее изучающий взгляд. – Я в душ. Отдохни тут пока.

Парень зашел в ванную комнату, оставив девушку за дверью. Юноша сел на пол, закрывая лицо ладонями. Он чувствовал, как краснеет. И правда, чего это он так рассмеялся. Было бы над чем! Наверное, это все нервное напряжение. А может, это Моника так на него действовала? Ее характер, манера речи, жесты – все это будоражило Даню лучше горячего крепкого кофе дождливым осенним утром.

Юноша, собравшись с мыслями и поднявшись с пола, снял с себя одежду. Всю, не оставил даже нижнего белья. Он встал перед зеркалом и принялся изучать свое тело. Это было обычное мальчишечье тело, такое же как и у всех городских мальчишек его возраста. Он всегда считал его красивым, но после того, как увидел тело брата, что младше него, почувствовал себя ущемленным. Сейчас он смотрел на себя в зеркало, с горечью замечая все то, чего раньше не замечал. Даня был высоким, стройным парнем с золотыми волосами и янтарными глазами. Теперь же парень считал себя не высоким, а длинным, то есть слишком высоким, не стройным, а тощим, без мышечной массы. Собственное отражение показалось парню противным и, не желая его больше видеть, он встал под душ. Теплые струи воды успокаивали его душу и тело. Он уже не чувствовал ненависти к себе самому. Лишние мысли покинули его, и он вновь полюбил свое тело.