В комнату вошел Вова. Парень выглядел довольно уставшим. Он подошел к Дане и забрал у него ребенка.

— Устал, наверное? Он все-таки тяжелый. Я позвонил родителям и вызвал всех, кого нужно. Нас позовут, когда приедет полиция и врачи.

— А когда мама приедет? – проснулась Женя. Ее глаза еще были красноваты от слез, но опухоль начала сходить.

— Сказали, что приедут завтра. Женя, буди Сашу, и забирайте Сережу. Идите в свою комнату. Если что-то случится, зовите. Даня – начал он, когда дети вышли из комнаты – ты правда был с Моникой всю ночь? – в голосе Владимира слышалось сомнение. Он не доверял младшему брату.

— Да, – заверил Даня, – мы были вместе.

Владимир серьезно посмотрел на ребят, находившихся в комнате. Казалось, он пытался прочесть их мысли, но Даня врал очень хорошо (частенько это помогало ему в школе в разговорах с учителями и общении с ровесниками), а мысли девушки в ее сумасшедших глазах прочесть было слишком сложно, возможно, даже нереально. Особенно внимательно Вова рассматривал Монику. Она легко выстояла его пристальный взгляд. Выстояла так, как не смог бы виновный в чем-то человек.

— Не буду даже пытаться узнать, чем вы там занимались в такой час вдвоем. Говорить это Монике бессмысленно, но, Даня, я надеюсь ты понимаешь, что у вас будут большие проблемы, если вы врете и это всплывет наружу? – парень вопрошающе поднял бровь.

— Она ведь не сама умерла? Ее ведь убили? – парень задал свои вопросы, оставив без внимания вопросы, заданные ему.