— Что ты хотел? – мужчина присел на корточки перед парнем. Эти простые три слова прозвучали из уст Виктора мягко, по-отечески. Все разговаривали с Даней тихо, осторожно: они не хотели навредить юноше или напугать его.

— Простите. Могут приехать родители? – Даня уже давно охрип и не мог нормально говорить.

— Я уже звонил сестре. Они не могут приехать. Я понимаю, что тебе тяжело и страшно, и твои родители понимают, но так получилось.

— Ясно. Я могу пойти в свою комнату?

— Да, конечно.

Мужчина с болью и сочувствием в глазах проводил парня. Юноша не мог нормально идти, голова шла кругом, перед глазами все плыло. То и дело Даня натыкался на стены и дверные косяки, пока не дошел до своей комнаты. Закрыв дверь и сделав пару шагов, парень упал на кровать и уткнулся носом в подушку. Он был прав. Моника появилась, и все пошло не так. Не так, как должно было. А как должно было? Может все как раз и было правильным. Может Паша и не должен был жить? Но в его сердце теперь болью отдавалось не только убийство брата, но и то, как к нему относятся родители. Родные родители не были с ним так ласковы, как ласковы и осторожны с ним дядя и тетя. Они не позвонили, не написали, не приехали. Им опять некогда, они опять заняты. Так было всю жизнь: родители вечно оставляли сына одного, сухо хвалили за успехи, и были равнодушны к провалам, но, почему-то утверждали, что сильно любят сыночка. И вот сейчас их сын стал убийцей, а им опять… некогда. С такими мыслями Даня погрузился в беспокойный сон. Он не слышал, как к нему зашла Моника, не чувствовал, как она гладила его по голове, не заметил, как она ушла, не оставив после себя ничего кроме тишины.