К подросткам подошел следователь, и Даня молча протянул ему записывающее устройство, то самое, которое на свой день рождения нашел в портмоне. Единственное доказательство того, что малой частью своей жизни Моника все же распоряжалась – в ее планах было раскрытие правды о сестре. Родной сестре, что ненавидела ее так сильно, как никто никого не ненавидит.

— Спасибо, но как ты понял? – следователь смотрел на парня так, будто преступником был он. Оно и понятно: двое взрослых мужчин не смогли раскрыть это дело, а юноша, которому только исполнилось восемнадцать лет смог. Напуганный мальчишка сам докопался до истины.

— На записи хорошо слышно ход моих мыслей, поэтому, думаю, будет лишним говорить об этом прямо сейчас. Меня больше интересует, чем вы все это время занимались? – парень со злобой посмотрел на этого человека. Следователь не нашел, что ответить на этот, довольно-таки провокационный, вопрос. Он бездействовал, решил, что ничего не может сделать, вместо того, чтобы рыться в делах этой семьи. Даня прекрасно знал такой тип людей, и именно такой тип вызывал у парня наибольшую неприязнь. Люди, которым в действительности нет дела до их работы, лишь бы не трогали, но с сохранением заработной платы.

Мимо провели Кристину. Это было весьма жалкое зрелище. Девушка, что раньше гордо ходила по дому, склонила голову. Ее еще худые руки не до конца восстановившегося тела были закованы в наручники. Кристина не сопротивлялась. Она проиграла игру, которую не надо было даже начинать.