— Довольна? Теперь ответишь? – голос парня был глухим и безжизненным. Его оскорбила пощечина, полученная таким образом, но отступать он не собирался даже при таком условии.

Моника чувствовала вину. Она не хотела бить Даню, но все равно не удержалась и влепила ему эту пощечину.

— Да, – ответила она и посмотрела на брата глазами напуганного щенка, погрызшего новые туфли хозяина, – там то, что может разрушить всю семью. Я считаю глупостью держать всю эту документацию и не только, при себе, в одном месте, но все уверенны в том, что никто ничего не узнает.

— Я не понимаю. Объясни нормально, – нахмурился Даня.

— Ты и не поймешь, тут показывать надо.

— Тогда покажи.

Моника несколько минут стояла, опустив голову и неотрывно глядя в землю. По газону под их ногами ползали божьи коровки, в некоторых местах рос клевер и пчелы перелетали от одного цветка к другому, пристройку оплетал вьюнок, Даня помнил, как в детстве пускал парашютики из его цветов.

— Нет. – Моника с силой оттолкнула брата и убежала в дом.

Глава 25

Как только стемнело, Даня вышел из дома. Никто в это время, соблюдая негласное правило этого дома, не выходит из своих комнат, поэтому парень смело перемещался по дому и за его пределами в это время суток. Тихо он прошел к пристройке и открыл дверь. На потолке загорелась лампочка, осветившая все холодным голубоватым светом. Внутри, прислонившись к стене и опустив голову, стояла Моника. Она открыла глаза и внимательно посмотрела на Даню. Она знала, что он придет сюда сам. Она ждала его.