Далее обязательно следовала какая-нибудь занятная, но однотипная история из отцовской практики с счастливым или трагичным финалом. Всё зависело от страховки — была она или нет. В то утро он во всех красках рассказал историю семьи Тёрнеров, живших, если верить его словам, не так уж далеко отсюда, что наглядно показывает, насколько велико пространство для беды, чтобы маневрировать.

— Я уж и не помню точно, что там произошло, — говорил отец, тщательно пережёвывая пищу, — но закончилось всё страшным пожаром. Дом сгорел дотла. А страховки, разумеется, не было. Ну вот как так можно, согласитесь? Даже эта лачуга застрахована на тот случай, если кто-то из нас вздумает баловаться с огнём.

Даррен поскорее проглотил свой завтрак, чтобы наконец выбраться из-за стола и больше не слышать эти потрясающие истории, из которых отец когда-то хотел сделать сборник историй, издание которого помогло бы, как он считал, развитию страхового бизнеса.

У себя в комнате Даррен надел черную кофту, засунув в карманы как обычно пачку сигарет и блокнот, который к тому моменту был уже на половину исписан. Самое странное, что, перечитывая написанное за долгую ночь, Даррен ни разу не захотел превратить свои стихи в курево. То ли одна мысль о том, что придется снова курить такие сигареты останавливала, то ли он и правда наконец написал нечто терпимое и не вызывающее тошноту.

Он проглотил утренние таблетки и несколько раз поморгал, стараясь привыкнуть к солнечному свету. Доктор Девис говорил, что эти таблетки помогут «добиться гармонии разума». Да, иногда он больше походил на философа или софиста, а не на доктора с высшем образованием, но аргументом против приема лекарств это не служило. Родители платят за это, так зачем препятствовать?