— Любые наши мысли субъективны. На то они и наши, — сказала она наконец. — Тот, кто написал это, наверняка имел тысячи причин так считать. Для него надежды действительно нет. Как и для многих ему подобных. Но есть те, кто скажет, что надежда есть.

Даррен слушал её краем уха. Он случайно провёл пальцем по словам и понял, что это не мел. Слова были вырезаны на стене. В голову после такого открытия сразу полезли жуткие мысли. Даррен против воли начал представлять, как кто-то из бывших обитателей этого дома лежит на полу, пока вокруг него горит огонь, открывая все врата в ад. А этот кто-то уже не чувствует своего тела, задыхаясь и горя заживо. Он даже не чувствует, как огонь лижет его тело, снимая кожу и поджаривая внутренности. А он просто лежит и из последних сил в предсмертной агонии ногтями царапает эти слова, пока его глаза не лопаются от высокой температуры.

Вздрогнув, Даррен выпрямился и сказал:

— Пошли отсюда, пожалуйста. Мне здесь не по себе.

Саммер смерила его взглядом, затем улыбнулась и сказала:

— Ладной, пойдём. Просто хотелось увидеть твою реакцию.

— Довольна?

— Более чем. Тебе осталось совсем немного, прежде чем ты наконец полностью проснёшься.

Они вышли и ушли от сгоревшего дома как можно дальше, проведя день вновь вместе, умело наслаждаясь обществом друг друга и миром, ласкаемого летними лучами солнца. На закате они вернулись к колодцу, где снова крепко обнялись и долго стояли так, не в силах разомкнуть объятия.