— Это очень красивые стихи, — сказала Саммер. — На твоём месте, я бы перечитывала их, когда начинала вновь считать себя бездарностью, причиняя мыслями самой себе боль. Творцам ничего так не помогает продолжать верить в себя, чем обращение к своим лучшим работам. Вспоминая то, на что они способны, забывают о жалости и самоистязании навсегда. И тогда в душе вновь царствует лето. Твоё личное бесконечное лето, способное в любой момент оживить и помочь вернуться даже к самой тьме.

Даррен проглотил ком и постарался сдержаться, чтобы не сказануть что-нибудь глупое. Слова Саммер не просто тронули его. Они его сломали пополам, потому что раньше он такого не слышал. От её теплых слов ему стало ещё больше казаться, что всё это нереально. Разве это тот мир, который он знал? В его мире так не говорят. Но она говорила ему это. И от этого становилось так хорошо. После таких слов человек хочет жить.

Он посмотрел на Саммер и, выдохнув, сказал:

— Спасибо.

Саммер в ответ лишь улыбнулась.

Они сидели рядом на склоне и любовались тем, во что способно превратить мир лето. Молча они наслаждались этим видом. Время перестало что-либо значить, и даже телесная оболочка растворилась, оставив лишь покой.

— Видишь вон то шоссе? — спросила Саммер, указывая на тоненькую серую полоску на в дали.

Даррен кивнул.

— Оно ведёт не в Стэрингстоун, — продолжала Саммер. — В нескольких милях отсюда начинается Долина Смерти. Туда редко кто-либо решается отправиться. А если ты всё-таки решился, то лучше прихвати с собой лопату, потому что она тебе наверняка пригодится.