Повинуясь необъяснимой силе, я двинулась вслед за ними, чувствуя, как Кенджи пытается удержать меня, но ничто не могло остановить меня! Я шла и шла, а когда подошла к двери, увидела людей, к которым вышли Такеши и Маруся. Во главе стола, закинув ногу на ногу, в светлом костюме сидел мой дед, и на его лице больше не было ужасного ожога. Он улыбался, он был так счастлив!.. Навстречу Марусе бросились двое молодых ребят в белых рубахах с распахнутыми воротами, и волосы одного из них светились настоящим золотом. Ее братья… Но за столом сидел еще один человек. При виде Маруси он поднялся из-за стола, да так и остался стоять в немного растерянном ожидании с улыбкой и слезами на красивом лице с явно азиатскими чертами и серыми глазами – мой отец… И пока братья обнимали сестру, Такеши подошел к своему сыну, долго всматривался в его лицо и крепко обнял его… Они все так радовались, наконец, они теперь были вместе, все, навсегда! Мое сердце защемило и я невольно сделала шаг вперед, но стеклянная дверь захлопнулась прямо перед моим лицом с грохотом и звоном… Растаяло видение в ярком, сияющем свете и он погас. Так внезапно, что я едва не ослепла. А когда смогла видеть, поняла что снова стою у глухой стены с местами отвалившейся когда-то белой штукатуркой. Словно, и не было ничего… Мне вдруг стало так грустно! Не страшно, не горько, а именно грустно, словно, что-то прекрасное закончилось, ушло без меня. Я обернулась к Кенджи, и он обнял меня, как будто, увидел, понял мое разочарование. Понял и испугался.