-Ты видел? Ты все это видел, скажи мне!! – всхлипнула я.
-Да… Да, родная, я видел! Все правда, даже не сомневайся – они теперь все вместе! А значит, и у нас теперь все будет хорошо! Понимаешь? Нигаи, ты понимаешь, слышишь меня?! Все закончилось для них! Боль, страдания, страх и смерть – они теперь в безопасности. Они ушли к свету… Но мы с тобой тоже вместе, у нас впереди жизнь, рождение ребенка и столько радости, что ты даже не представляешь, милая!.. Пойдем?
-Да… Да, конечно!
И Кенджи повел меня к входным дверям. Мы медленно шли, наши шаги, хруст штукатурки под ними снова отдавались под сводами умершего дома, когда я машинально оглянулась на дверь комнаты с роялем. Она опять была наглухо закрыта, а во мраке рядом с нею темнела фигура женщины в черном платье и с густой черной вуалью на седой голове – только и видно было, что бледный, мертвенный силуэт лица. Ужас моментально обуял меня, я застыла на месте, не в силах отвести глаз от кошмарной старухи, повесившейся матери Маруси, обреченной остаться здесь, в этих горьких руинах навсегда. И тут она резко воздела руки к голове и схватилась за свои волосы с диким, непереносимым воплем отчаяния. Наверное, так она рвала на себе волосы в тот страшный день, когда лишилась своей семьи… В глазах моих потемнело, ноги подкосились, и Кенджи едва успел подхватить меня на руки…
Я пришла в себя уже на улице, за воротами дома, у самой машины.