Канарис налил себе чаю, выпил немного и закурил. Руки его дрожали.

-Что же случилось сегодня утром? — спросила баронесса.

-Вернее, вчера вечером и… сегодня ночью.

Мать взглянула на своего взрослого, красивого сына и улыбнулась.

-Я знала, с самого начала чувствовала, что эта девочка, твоя Катарина станет нам родной. С первого взгляда видно, как она любит тебя, Франц!

-И то, что она из другой страны, солдат вражеской армии, пленная, которой место в лагере или на виселице, не имеет для тебя никакого значения, мама?! Для тебя, для баронессы фон Канарис!

Баронесса фон Канарис усмехнулась:

-Боже правый, Франц, правильнее было бы спросить, имеют ли сейчас, в этой стране, катящейся в тартарары, а тем более, для кого-либо из тех, кто против нас воюет, значение все наши титулы! Наш народ скоро, очень скоро прозреет и проклянет нас, а любой солдат противника поставит к стенке, никак не интересуясь, барон ты или рабочий… Если бы меня всерьез интересовало ее происхождение, то оно меня вполне удовлетворяет. Я вижу, чего она стоит, сынок! Но для меня куда важнее то, что она любит тебя, и ты любишь ее. Вот и все… Но что же с ней теперь? Я поняла, что случилось что-то серьезное.

-Да, мама. Сегодня ее отправят в тыл русских, на задание.

-Господи!..

-И мало того — я понял, ее возвращения оттуда никто и не планировал. Ее хотят попросту использовать, а потом в расход.

-Но как же… И дядя твой ничего не знает о ваших отношениях?.. Да что я спрашиваю, нет, конечно! Но что же делать теперь, Франц?! Ее надо спасти!