Но когда Канарис вошел в фотоателье, фотограф, вышедший на звук колокольчика, увидел перед собой совершенно спокойного человека, офицера. Только, может быть, чуть-чуть озабоченности на красивом лице  и тревоги в глазах.  

-Добрый вечер, господин штандартенфюрер! — приветствовал его фотограф. — Все готово. Все, что требуется.

Не удержавшись, Канарис с шумом выдохнул воздух.

-Слава Богу!.. Благодарю вас! — и он достал из кармана брюк свернутую пачку денег. — Вот, возьмите, вы честно это заработали.

Фотограф замахал руками.

-Нет, нет! Я не возьму!.. Я не богатый человек, но всегда помню, что вы спасли мне жизнь, господин штандартенфюрер.  Кроме того, моя работа, как я понял, поможет спасти еще одного человека. А это немало для меня!

Канарис взял фотографа за руку и вложил в его ладонь деньги.

-И все-таки, возьмите. У вас скоро родится ребенок. Подумайте о нем.

Фотограф поправил на переносице очки и поглядел сначала на деньги, потом на Канариса.

-Хорошо. Только ради ребенка… Знаете, когда встречаешь таких людей, как вы, господин штандартенфюрер, думаешь о том, что, не смотря ни на что, все еще не так уж плохо для этой страны.

Канарис горько усмехнулся, перебирая пачку документов, приготовленных для него фотографом, открыл паспорт на имя Августа Шнайдера и вгляделся в лицо Катарины, на этой фотографии и впрямь похожей на мальчика, грустного, худенького, пятнадцатилетнего мальчика.