-Франц, сынок! — воскликнула она. — Что же ты без предупреждения? Скоро обед, я бы распорядилась приготовить твой любимый тортик. Мы бы чаю попили, поговорили…

-Ничего, мама, у тебя все равно, найдется что-нибудь вкусненькое для меня. И чаю мы обязательно попьем.

-Так значит, ты не убежишь, как обычно, через несколько минут?! — просияла баронесса.

-Нет, мама. Сегодня нам хватит времени и на чай, и на разговор.

-Что-то серьезное, дорогой? — встревожилась баронесса.

Сын поцеловал матери руку, погладил ее мягкую ладонь.

-Это серьезно, мама, но ты не должна тревожиться. Все будет хорошо, я обещаю!

-Это по службе? Ты едешь на фронт?

-Нет, нет. Никакого фронта, честно!.. Давай сначала чайку, а потом поговорим. Хорошо?

-Да, да, конечно!

И скоро мать и сын сидели за столом. Обед был позади и перед ними стояли чашки с горячим чаем и большое блюдо с пирожными из кондитерской с соседней улицы. Баронесса очень доверяла тамошнему кондитеру, пирожными которого не стыдно было угостить и королевскую особу.

-А что же фроляйн Катарина, Франц? Как она? Она очень понравилась мне, но я почему-то переживаю за нее. Я видела в ее глазах очень много чувства к тебе, они светились сынок. Светились по-настоящему. Но была в них и тревога. И без того личико ее, такое милое, было бледным, а тут еще и во взгляде что-то тяжкое, отчаянно утаиваемое. Но ее искренность выдавала ее. Как говорится, все на лбу написано. Совсем девочка. Береги ее, сынок! Ради Господа, убереги ты ее от этой войны, ради самого себя убереги. Слышишь?