-Что вы! Не стоит… Я никогда не был воякой, господин Канарис, и прошедшая война стала для меня лишь жестоким испытанием. Не больше. Меня не воодушевляли нацистские идеи, я не горел желанием завоевать весь мир и очистить его от «грязных» рас. И я никогда не считал, что моей родине необходима эта война, что бы стать сильнее и прекраснее.

-Мне остается лишь позавидовать вам! — вздохнул Канарис. — Я в свое время был, все-таки, обманут ложными лозунгами и гнилой бутафорией… Простите, я перебил вас.

-Ничего. Впрочем, я думаю, тут трудно наверняка сказать, кому повезло больше. Я, например, не считаю в этой ситуации себя умнее и дальновиднее вас. Пропаганда и агитация были организованы прекрасно, что и говорить! Просто я — лентяй от природы. Мне глубоко претит любая общественная деятельность, я абсолютно аполитичен. Стыдно так говорить, когда речь идет о судьбе твоей страны, я понимаю. Но я и впрямь очень долго даже не интересовался, что такое есть нацизм, кто такой Гитлер и так далее. А когда попал по призыву на войну, просто исполнял присягу и свой долг. Долг в отношении моих подчиненных солдат. Я воевал за них, потому что, видел их лица, знал их по именам и тому, что творилось у них дома, знал об их семьях. Я не мог бросить кого-то из них лишь потому, что он искренне кричит — да здравствует Гитлер! Слава Богу, я не увидел, что бы кто-то из них зверствовал в какой-нибудь оккупированной деревне, без надобности расстреливал кого-то или забирал последнее из и без того разоренных домов. Слава Богу! Тогда мне пришлось бы нарушить все установленные наци законы, а следом самому оказаться у стенки. Я не трус, но у меня трое братьев и сестер, мама… Я всегда по обязанности и праву старшего должен был заботиться о них.