-Думаю, мои проблемы не помешают мне выполнить вашу просьбу. То, что вы сделали для меня, куда более важно и неоценимо для меня.
-Господь с вами, Ленц! Ну, что такого в том, что бы накормить и устроить на нехитрый ночлег человека, который так помог Катарине в самый тяжкий для нее момент?! Это, поверьте, сущая ерунда для нас.
-Как сказать, господин Канарис! Как сказать…
-О, простите, Ленц! – Канарис обернулся на звук подъезжавшей машины. — Мне придется прервать нашу беседу и оставить вас ненадолго – ко мне приехал мой помощник и мне необходимо кое-что с ним срочно обсудить. Не обидитесь?
-Ну, что вы, господин Канарис! Дела есть дела. Кроме того, мне все еще может составить компанию Катарина. Если вы не возражаете.
-Не вам, Ленц, делать подобные замечания! – рассмеялся Канарис и поднялся из кресла. – Я буду только рад, если вы составите моей жене компанию.
И вышел во двор.
-Ужин скоро будет готов, Готтфрид, вы поедите как следует и отправитесь отдохнуть, — улыбнулась Катарина. – Уверена, вы ужасно хотите спать!
-Что правда, то правда…
-Я даже не стану спрашивать, что вам пришлось перенести по пути сюда – все и так видно по вашему лицу. Очень надеюсь, что все у вас, наконец, наладится!
-Я тоже надеюсь… Война никак не отпускает, не смотря на то, что я тут говорил о том, что она закончилась. Слишком много крови, страданий, бессмысленной смерти… Боялся ли я умереть? Да, конечно. Как и любое живое существо. Не боятся смерти только идиоты… Впрочем, верующий человек, скорее всего, возразил бы мне. Я верил. Только не так, как предполагается среди христиан. Даже хуже – порой я, едва ли не в истерике вопрошал у бога – как же ты мог допустить все это, как можешь спокойно наблюдать со своих небес эту чудовищную, ничем не оправданную бойню?! Во имя чего измучено, искалечено столько людей?!.. И он молчал, то ли сердясь на меня, то ли не находя ответа.