-Ладно, ладно, расслабься, самое страшное уже позади,- подбодрил я его, видя, что ему нелегко вновь переживать случившееся. И что бы сменить тему спросил: — А БРЭМ то где потеряли?

-А хер его знает. На стадион вероятно ушел. Мы же двумя группами шли, вначале вместе двигались, а после Садовой разошлись — мы поверху, а они вниз ушли. И вроде мужики говорили, что потом на Бызова пойдут, там военная часть какая-то находится и что если не сильно пострадает то, скорее всего на ней окопаются.

Уже отъехав на значительное расстояние от моста, я непроизвольно обернулся, внезапно вспомнив, что все время, что мы ехали по нему под нами проплывали, словно бревна на лесосплаве тела мертвых людей. Течение медленно несло их нескончаемым потоком, прибивая к берегам и наваливая их горками на отмелях. А я, слушая Николая, все это время смотрел на них и не осознавал то, что видят мои глаза.

“Видимо уже настолько быстро привык к виду мертвых, что перестал их замечать. Хм. А может это и к лучшему — включил защиту от стресса и живи дальше. Да, хотим мы этого или нет, но теперь нам всем придется с этим сталкиваться на каждом шагу и жить с этим. Завтра, послезавтра, через неделю – те, кто отсиделся в своих норах, начнут приходить в себя, вылезать из всех щелей на улицу в поисках провизии и воды. И начнется борьба за выживание и еще одна проверка на крепость духа и воли. А впереди сибирская зима – ледяная смерть в холодном, погруженном во тьму городе… Блин, ну что же вам люди не жилось то по-человечески?” – горестно размышлял я, глядя как пара  шестипалых  скаля свои мелкие зубки и размахивая лапами, ссорятся  в окровавленном салоне дорогого внедорожника  рядом с которым мы сейчас проезжали.