Сделав несколько глубоких вздохов, я сдернул маску со своего лица и, глядя Иваньке в глаза спросил:

-Что парень тяжко тебе на это глядеть? – он моргнул глазами и молча кивнул головой и тогда я сказал, громко и твердо: — Это все-то на что оказались способны люди этого мира. Они могли жить в мире и гармонии, во взаимном уважении и согласии, но большинство из них поработили низменные чувства и безволие, они стали опасными. Их безответственность и бездумное отношение к своему миру угрожало обернуться катастрофой для всех миров. И что бы защитить остальные миры и спасти этот мы, воины, взялись за оружие. Мы караем не за цвет кожи и не за расовую принадлежность или вероисповедания, мы не преследуем славы и богатства — мы воюем за право на жизнь всех живых и не живых существ, за наш общий многоликий прекрасный дом, за все то, что создал наш Создатель. Не плач по тем, кто погубил свой мир, скорби по тем, кого они уже успели погубить.

Я прижал его к себе и почувствовал, как под моими руками содрогается его тело. Я никогда не умел подбирать красивые слова и всегда говорил напрямую все то, что думал. И я никогда не умел разговаривать с детьми…

“ Клара была права, говоря, что слеза ребенка гораздо больше стоит, чем море крови тех людей, что стали хуже тварей”.

Оставаться долго неподвижно на одном месте было опасно, тем более что ветер доносил до нас не только смрад, но и шум тварей, что пировали на берегу за дамбой. Но, я больше опасался не тварей, а возможного появления вертолетов или мародёров – которые могли выстрелить в нас даже просто ради забавы.