Я знал, что я их уел. Улыбки их стали совершенно кислыми, и на этот раз викария даже скрывать этого не стала и в ее глазах заискрилась ожидаемая искорка надменности:

-Для… , — она осеклась на момент: — Ты, верно, понимаешь правила. Но это не твоя забота, а сестер милосердия и мы немедленно этим займёмся. А ты, — она бросила на меня пренебрежительный взгляд: — Займись своими делами и не вмешивайся.

И выдержав короткую паузу, процедила сквозь зубы: — Виновных постигнет неизбежная и справедливая кара — смерть.

Сестры милосердия всегда были высокомерными и скорыми на приведение приговора, но эта викария оказалось чересчур несносной и самоуверенной. “Одно дело предстоятельницы или приорессы и тем более арбитрессы, они всегда впереди на острие лезвия, но это обычная “тыловая крыса” – если говорить простым языком. Откуда в них- то столько “дерьма” накапливается? Видимо, еще слишком молода, а это ее первый призыв вот и ведет себя как последняя сучка. С возрастом жизнь научит уму разуму, а кто-нибудь более наглый и напористый чем она сама научит ее быть более сдержанной и уважительной к другим”, — я улыбнулся “оскалом” дремлющего во мне звери и пока еще учтиво произнес:

-Спасибо тебе сестра, что не позволила себе опуститься до прямого оскорбления, но я считаю, что не стоит отвлекать внимание других сестер на столь незначительный проступок. Прямых обвинений нет, а косвенные улики не являются основание для вынесения столь серьезного приговора. Разве что ты решишься собственноручно осудить их и привести приговор в исполнение? Но в таком случае за рычаги боевой машины тебе придется самой сесть.