Пока я ужинал, Леха рассказал, что во взводе охраны на центральном стадионе опять сегодня самострел был. Боец увидел как его родную сестру и жену  экзекуторы в ‘’ секурис каро’’ загнали, вот и не выдержал, отошел в закуток и сунул ствол в рот. Сняли с него броню, подобрали оружие, а тело закинули туда же, куда и сестру с женой. Как говориться: Си вивис, вивито морэ ( если живешь, живи по обычаям).

“ Вот и живите ребята, пока живется и, правил не нарушайте. ..TV. …Что это? …Тэрциа вигилия?…не помню…неважно”.

Тихий назойливый писк и легкое жжение на руки под браслетом разбудили меня в четыре утра. Ощущение было такое, что я вот только лег и тут же надо вставать, но я выспался и чувствовал себя бодреньким. И еще бодрее себя почувствовал, когда сбегал в спортзал, умылся и, плотно позавтракав, не обнаружил в своем шкафчике куртку что отдавал в чистку. Я не особо-то этому придал значения и, одев рабочую робу и  другую короткую куртку ту,  что прихватил из дома, отправился в ангар. Но, несмотря на ранний час все же для начала решил забежать в больницу – боль в локте давала о себе знать. И с удивлением и радостью обнаружил там доктора Галена. Мы по-дружески тепло поприветствовали друг друга, и пока он, выслушав меня, готовил свои алхимические примочки, я поинтересовался, что же он в такую рань встал. А он посетовал, что еще и не ложился — весь день до глубокой ночи ребят наших оперировал, а ночью привезли молодую женщину. Подробностей он не знал, но те, кто ее доставил, говорили, что вроде как гуляла по коридорам да на охранную турель нарвалась.