И вот теперь обложившись чертежами и техническими заметками Клары, я отчетливо стал понимать только то, что по каким-то неведомым мне причинам все пошло кувырком и на пере косяк. Будь Девятая полностью в исправном состоянии она бы в одиночку, как я предполагал, могла разорвать любого противника в этом секторе. Неважно чем он был бы вооружен и в каком количестве насчитывал бойцов. Но, она была неисправна, а прочесть то, что написала ее создатель, оказалось на данный момент невозможным. Отдельные слова Лука Ильич мог прочесть, язык на котором Клара писала на чертежах, был ему знаком. Но, ее почерк был схож с арабской вязью, а это значит что я, обладая схожим почерком и то порой с трудом понимаю, что я сам написал, не говоря уже о том, что никто из посторонних прочесть его не сможет. И как бы Лука Ильич ни силился, но он ничего не мог понять, что Клара писала. А писала она не только на этом языке, но и еще как минимум на двух других, которых вообще никто из нас не знал. Казалось, что мы на полной скорости влетели в безвыходный тупик, и пришло время сдаваться. Если вопрос с пушкой предлагалось решить простым способом заменой ее на те, что мы сможем приспособить с других машин, разумеется, без ее уникальной системы пополнения боеприпасов то, вопрос замены щитов на аналогичные, даже не поднимался. Такой замены просто не существовало. К такому вердикту пришли мы еще раз, когда после обеда я собрал всех старших мастеров и всех специалистов по электронике и вооружению. Кто- то предложил трещину на шестерни заварить, но ее тут же всем хором отвергли. Слишком большие нагрузки ее просто окончательно разорвут и хорошо, если это произойдет не во время боя. Были предложения подыскать аналогичную и подпилив подправив подогнать, но и это предложение не получило поддержку. И вот тут- то неожиданно вставил свои детские пять копеек Иванька. Он предложил сделать новую пушку.