Они влетели в комнату, ожидая застать там кучу разъярённых ангелов, но увидели лишь Ориэля, который, словно обезумевшая птица метался по гостиной, не видя ничего перед собой. Распустив белоснежные крылья, он бился о стены и мебель, падал, взлетал, ударялся о потолок и опять падал на пол. Его прекрасное лицо, как и крылья, были в крови, тога порвалась, обнажив голый торс, словно вырезанный искусным мастером из слоновой кости. Голубые, заполненные небесным светом, глаза, ныне источали такую муку и ужас, будто перед взором ангела разверзлась сама Преисподняя.
— Тадиэль, мне кажется или это?..
Но Падший не ответил. Оглушительный крик вырвался из уст Светлого, и через мгновение в комнату ворвались Табрис и Эрол. По знаку Старшего они набросились на обезумевшего Ориэля и попытались повалить его на пол, но Светлый вырвался и опять метнулся вверх. Ударившись о потолок, Ориэль закричал и начал переливаться всеми цветами радуги, заставляя Падших отпрянуть и зарычать, прикрываясь руками от яркого света. Тадиэль тоже попятился, шипя, словно разъярённая змея, и пряча лицо в капюшоне куртки, натянутом до самого подбородка.
Неожиданно для всех в дело вступила Касиэра. Она распустила крылья, которые вдруг стали совершенно белыми и, недолго думая, обхватила ими Ориэля. Ангел несколько раз дёрнулся и вдруг затих, без сил грохнувшись на пол. Радужное сияние погасло, и Ориэль, закрыв глаза, провалился в пустоту.