— Добро пожаловать в наше скромное жилище, – меня приветствовал Вишванхарри. На нем был светлый льняной пиджак, джинсы, а на ногах легкие мокасины. Он пригласил меня в дом, интерьер которого был в колониальном стиле: везде присутствовали стеллажи с книгами, висели картины и географические карты, на затертом дубовом столе с облупившейся полировкой стоял огромный засаленный глобус с целой коллекцией воинствующих фигурок. — Лейла мне сказала, что вы были на пляже утром, мне жаль, что так получилось с вашим другом.

— Да, это всё невесело.

В гостиную вошла Лейла все в том же платье в крупный горох, а поверх был надет кухонный фартук и с виноватым видом приблизилась ко мне, чтобы приобнять. Мы перекинулись парочкой фраз и прошли на веранду с прекрасным деревенским видом, уселись на плетеные стулья за ротанговый столик, на котором на бронзовом подносе стояла бутылка с водой и расставлены стаканы. Ко мне подбежала такса, которая постояла возле меня и улеглась на коврике чуть поодаль в ожидании, когда я начну щелкать клювом. Вишванхарри, заметив мою самоиронию, улыбнулся – на его холеном гладковыбритом лице не было ни единой морщины:

— Как вам конференция? – спросил меня профессор, открывая бутылку с водой, которая оказалась с газом, – вы обязательно откроете для себя Африку, за ней будущее.

— Это наверно больше должно напрягать умы глобалистов.

— Вы только всмотритесь в нынешнюю подборку новостных молний, это какая-то карикатура на агрессивную политику представителей некоторых стран. Глобалисты сегодня порядком всем поднадоели. Взять всё в свои руки у них не получилось, по крайней мере пока.  

— Новостная лента сформирована лишь на основе ваших собственных предпочтений.

Вишванхарри посмотрел на меня с интересом и отпил немного воды:

— Сейчас у всех на устах известные события, и ни одной новости о культурной жизни и достижении в науке. Везде сплошная милитаризация, кругом какие-то фрики и падающая в кювет техника.

— Управляемый хаос, не более того, и если вам долго говорить, что серое – это совсем не серое, то вы можете заблеять.

На меня зарычала Чи-Чи, которой не понравились мои слова.

— Да, я понимаю вас.

— Нами управляют, – продолжил я, – по крайней мере, пытаются направить наш страх в необходимое русло, это отдает массовостью, трагизмом, либо сценарием, который подготовили глобалисты как меру реабилитации своих промахов. Не так ли?

— Видите ли, мой друг, основная суть таких мероприятий заключается в том, что каждый одеяло перетягивает на себя, предлагая всем остальным свою модель мироустройства, в корне отличающуюся от предложенной ранее. В итоге, все договариваются о поиске «нового курса» в отношениях с последующей неизбежностью как политико-идеологического, так и экономического противостояния, – на веранду вошла Лейла уже в другом платье и принесла кофе, Вишванхарри поцеловал ее руку и заметил мое смятение, мы оба посмотрели ей вслед. — Можно облажаться в одну секунду, ты даже этого не заметишь, но, подойдя чуть к свету, ты обнаружишь, что на тебя указывает праведный перст, – он перешел к более обтекаемой форме констатаций, – все это давние обиды на США и многие страны Евросоюза – за колониальное прошлое и империалистическую политику – и поэтому разделять позицию западных стран в отношении России, и введения антироссийских санкций многие страны просто не спешат. Спровоцировали – значит облажались. С другой стороны, когда-то здешняя политика Великобритании была направлена на объединение Танганьики с другими английскими колониями, благодаря чему Британцы ввели единую валютную систему и таможенный союз, создали единую систему почтовых служб и железнодорожного сообщения, укрепили просветительскую деятельность. Вместе с тем, я не поддерживал никогда призыв к представлению России как «дикой цивилизации», так как подобные эксперименты приводят к еще большей атомарности в обществе и в целом на планете.

— Как вы считаете, является ли управляемый хаос исторической неизбежностью или это лишь простая сиюминутная необходимость?

— Прежде, чем ответить на этот вопрос, давайте на мгновение представим, что ключевое ядро управления в России берет на себя функции государственного устройства. В таком случае, нужно ли было за все долгие годы правления вашего предводителя строить в школах теплые туалеты, заниматься газификацией всей страны, красить подъезды, проводить в конце концов канализацию с хорошими дорогами и создавать хоть какие-то востребованные технологии? Является ли это формой прямой необходимости или это способ управления хаосом?

— К чему вы ведете?

— Нет никакого системообразующего государства, есть отпечаток прошлого, на базисе которого происходят процессы реинтеграции, и нет никакой государственной линии, направленной на стратегическое управление ресурсами.

— А как же НАТО, США, Ротшильды, Рокфеллеры, Сатана, Люцифер или наконец Иблис?

Вишванхарри закрывался руками словно от артобстрела:

— О, мой друг, поверьте, никто и ничто из вышеназванного не помешал бы своевременно отладить экономический уклад и безопасность в вашей стране.

— Да, но как же быть с тезисом «если бы мы не напали, то напали бы на нас»?

— И здесь мимо, вы только подумайте, что делают новости с простым обывателем, – он посмотрел на появившуюся Лейлу, которая пригласила нас к столу теперь уже на кухню, где она приготовила гриль ньяма-чома с банановым соусом и арахисовым пюре. — Мне предвидится, что в близлежащей перспективе, – продолжал он дискутировать на ходу, – произойдет много подвижек в первую очередь в обозначившихся нишах. Понятие коллективный запад будет заменено на какую-нибудь размытую формулировку пятой колонны или неприятельский лагерь. В дискурс будет введена необходимость присутствия внутреннего врага – хотя администрации вашего президента я желаю скорейшей реабилитации, – а государственные средства, которые сейчас брошены на внутренний валовой рост, методично будут переориентированы на ряд технических задач, и уж поверьте – никак не связанных с обновлением элементарной гражданской инфраструктуры.  

— Боюсь, тезис практической отдачи средств сам по себе утопичен. Кажется, вам действительно отсюда не видно настоящей глубины. Наши серые кардиналы покажутся вам микки маусами на фоне тех сил, которые забурлили в смрадном котле, – я глянул на гриль, а Лейла предложила есть руками, Вишванхарри сел за стол и тут же напоролся на слишком зажаренный кусок бородавочника. — Сейчас эти силы приподнялись с задних рядов, – продолжил я, – можно даже рассмотреть их лица, уловить их взгляд, но сказать по правде, идеалистический подход не заработает пока существует пропаганда власти.

Вишванхарри сделал глоток красного и чуть приподнял свои серые брови:

— Я думаю, что сейчас стратегически важно выбираться из тьмы исторических двусмысленностей, как это сделали ньямвези своей упорной борьбой под предводительством вождя Мирамбо, отказавшись от рабовладельческой системы поощрений, и – укрепляться теми ресурсами, которые де-факто были и есть в зоне общественного доступа. При этом пересматривать общую стратегию роста уже времени практически не осталось. К сожалению, всеми ресурсами, включая человеческие, в вашей стране заведуют правительственные чиновники. Ваши исполнительные люди используются ими как дешевая рабочая сила, направленная на защиту интересов меньшинства. Некоторые продают себя в рабство за долги, другие же пытаются заработать на участии в военных кампаниях.

— И это понимают в верхах, и спешат предпринять попытки закрепиться на сучке истории, – добавила Лейла, которая давно включилась в нашу беседу, и спросила, достаточно ли специй в блюде.  

— Представьте, есть некий инвестиционный проект, – продолжил Вишванхарри, – этот проект работает как вяжущее вещество в каком-то механизме. Скажем, двигатель внутреннего сгорания, – он посмотрел на Чи-Чи, – ведь для того, чтобы шатуны и валы работали исправно, нужно поддерживать уровень моторного масла, которое в свою очередь было задумано, разработано, произведено, протестировано и поставлено на поток. Для того, чтобы и дальше им пользовались автолюбители, на бутыли меняют этикетку, а, чтобы мотор продолжал исправную работу – масло все время совершенствуют. Нынешняя логика правящего класса настолько не устраивает инвестора, что форма продукта потеряла четкие очертания, отчасти в этой лишь связи не имеет смысла вести разговор о преемнике, он все равно не внесёт ощутимого экономического результата. Хотя и стоило бы попытаться создать группу лиц, не криминальную разумеется, которая бы отвечала за рост и развитие – власть бы не пришлось менять, а выборам вернули бы механизм прозрачности. Так вот, мне кажется, что нынешняя многопартийная система управления во главе с системообразующим ядром – сама же себя и пожрет путем внутренней классовой междоусобицы. Продукт начнет сбоить, его вяжущая сила перестанет оказывать смягчающий эффект, и произойдет переоформление, преображение. На улицах городов начнется хаос из-за экономического коллапса, но во всем обвинят то самое ядро, которое окажется мифом в новом эволюционном повороте теперь уже подлинного провидения Единой России, того самого идеального Государства.

Я посмотрел на Лейлу, которая не стала подкидывать мне за шиворот углей, и хотел сказать, что Запад потому нас и ненавидит, что мы указали на голого короля, вскрыли шелуху, подвергли сомнению асоциальный курс. Мы догадываемся, что нас обманывали, но мы только сейчас начали придавать этому значение. Выкопать рвы с колючей проволокой или закутаться с головой в одеяло не получится. Придут и сорвут. У тебя есть только один шанс – выдернуть себя из сшибки самостоятельно.  

— Еще вина? – вернула меня в разговор Лейла, а профессора было уже не остановить:

— Посему, Россия проигрывает во времени, она всегда запаздывала ровно на сто лет, направляя свои оглобли по мистическому кругу. Ведь если вспомнить время, когда из советского телевизора доносилось про достижения XXI съезда партии, а только потом освещались события в мире, то прослеживался механизм приоритета, было взаимодействие органов власти с простым населением, наблюдалась сакральная связь с жрецами. Сегодня же – аппарат вдруг опомнился об острой необходимости просветительства: неоколониальная политика стран англосаксов, деградация Европы, мотивация молодежи, её духовно-патриотическое воспитание. Но все это не биржевая операция, и не топорная торговая сделка, здесь потребуется более тонкая щадящая хирургия. Подобное занятие – долгосрочное по своей сути, а любая доктрина не будет иметь отзвука в сердцах, если, прервав кормление с ложечки, сунуть в лицо половником; от такой утомительной программы в лучшем случае все разбредутся, в худшем – можно сломать голову, и все равно все разбредутся. Антагонизм еще и в том, что власти выбрали новояз, который лишь усугубляет отторжение для тех, кто еще способен как-то мыслить. Вспоминается такой кейс, когда в психиатрической лечебнице ходил один умалишённый и доказывал всем, что он труп. «Как же труп? – говорили ему врачи, – ведь ты же дышишь, ходишь». Но тот был непреклонен. Тогда ему сказали: «Давай мы проколем тебе иголкой палец и если из него пойдет кровь, то ты признаешь, что ты не труп». Тот согласился на эксперимент. Ему прокололи палец, тот увидел красные капли и изумлённо произнес: «Надо же, а я и не знал, что у трупов идёт кровь».

Прав Талмудов на счет ложного целеполагания, сколь не старайся, а к истине ты не приблизишься ни на йоту, не имея в загашнике прецизионного инструмента. Вот уже новости про войну с трупами и воронками от снарядов ложатся также спокойно в сознание масс, как и новость про санкции на ввоз швейцарского сыра и бельгийских гвоздей. Может это просто неуловимая прихоть больших медийных парней управлять общественным запросом с целью очередной профанации и троллинга? На фоне «программы максимум» сильные мира сего надели френч и мутузят друг друга, отрабатывая серию ударов и силовых приемов, затем суют в морду очередными контрсанкциями – не договорившись, озлобившись, экономя оставшиеся минуты своей безудержной глупости – вваливают самому мелкому магнату апперкот на 99-ом этаже и продолжают наблюдать за эффектом от нового миропорядка. Через панорамное остекление видны нажитые непосильным трудом активы, поставленные под угрозу ликвидации или приостановления, или обесценивания. Накренившееся фармацевтическое колесо мельницы сейчас с грохотом заскрежещет, и мир вновь забьется в конвульсиях. Очевидно, кто-то кому-то не уступил дорогу и проехал на красный свет, а потом, развернулся, вышел из авто, начеканил по голове потерпевшему, да ещё объявил ему выговор и что жизни после жизни нет – тоже объявил, и все, что в этом мире связано с надеждой – совершенно не обосновано, а обетованных пряников с кнутом не будет, так как в это больше никто не верит.