Однажды художник Тавгонов выпил бутылку пива и, зайдя в столичный ГУМ, устроил скандал: докопался до качества игрушки… Всё же, купив зайчика и подарив его дома своей жене, он спросил её, как будет по-немецки «Учитель»? С сосредоточенным видом та попыталась воспроизвести нужный эквивалент: «Лер-лер-лерер…»
— А что такое Мейстер? – спросил Тавгонов, потянувшись за открывалкой.
— Мейстер?
— Да.
— Это где такое ты услыхал? – спросила его Лера, протирая вазу, покрывшуюся отчётливым слоем пыли.
— Ну, Мейстер Экхарт. Учитель Экхарт, да, переводится?
— Кажется так, да…
Не смирившись с затянувшимся ремонтом и с мыслью о том, что «нас дурят», перфекционист Тавгонов, ратующий всей сущностью за чистоту эксперимента, под названием «жизнь», мечтал наказать тех, кто лез из кожи вон, чтобы впечатать в его неокрепшее сознание – страх. Как-то он поднялся на этаж к газетчикам и, найдя звукооператора в его прокуренной каморке, решил посмотреть в его свиньи глаза. Тот, на удивление, отреагировал понимающе и объяснил, что сюжет, который был смонтирован и посвящён серии чувствительных землетрясений, находился под особым распоряжением начальства. В сюжете демонстрировались недавние события с паникой. На динамично сменяющихся кадрах – кто в одних трусах и в тапках стоит на зимней улице, кто из высокоэтажек – несётся вниз по лестнице с глазами десять на двенадцать – доносится ужасающая, будоражащая до скрипа музыка, сопровождающая и без того тревожный видеоряд… вот и захотелось Тавгонову заглянуть в глаза тому, кто допускал разнузданность, не говоря уже о журналисткой этике. Несомненно, звукооператора, занимавшегося музыкальным оформлением, можно было понять: ещё вчера он слушал песни Си Си Кетч, а сегодня занимался озвучкой рекламы: «Цены на кастеты приятно уронили…» По утрам сей звукач был задействован на подкастах, а вечером – кайфовал на студии, на которой группа «Пилюли» выдавала перлы: «Как с тобою грустно! До свидания. Не судьба!» К тому же, сегодняшнюю повестку кошмарить население – никто не отменял.
Агорафобия и замкнутость, от которых Тавгонов страдал, не понимая, что идеи его никому не нужны, натолкнули его на мысль, что, работая менеджером в конторе по освещению автодорог, после серии затянувшихся подземных толчков, когда весь город трясло буквально каждый день на протяжении месяца, он решил продвинуть идею – выпрыгивать из окон зданий с парашютом. При этом он делал оговорку, что только для тех, кто живёт не ниже 16-го этажа выпрыгивание могло оказаться полезным; ходить по квартире с парашютом на спине пришлось бы 24/7, однако. Представить только лица тех, кто был на его тогдашней презентации. Идею конечно сразу отмели, когда, во время тренировки, бросив кисти, художник Алибеков, живущий на 17-м, не добежав до окна, запутался в стропах; да и толчков в тот вечер сильных не ощущалось: в соседнем районе проводились работы по бурению скважины.
Возвращаясь понуро из офиса, Тавгонов перед метро остановился, вспомнив ещё одну историю про то, как когда-то он, будучи автолюбителем, пропускал голубя по пешеходному переходу; это не понравилось сотруднику дорожно-постовой службы, что таким образом, по его мнению, оказывалось препятствие остальному дорожному движению. «Представляешь, если каждый будет пропускать голубя по пешеходному переходу, что тогда будет с порядком?» Со смешанными чувствами Тавгонов нажал на педаль, чтобы двинуться дальше. «Он, наверно, салфетки у своей жены стреляет, а учит меня жизни», – допустил тогда мысленно Тавгонов, которому выписали штраф.
Утром Тавгонов встал, включил ноутбук цвета коричневого сланца. Не дождавшись картинки Windows, он занялся электрикой в квартире; взял влажную салфетку, чтобы протереть лицо, но протёр ноутбук, затем обратной стороной салфетки протёр лицо и ноги. Лера как раз собиралась уходить, чтобы вынести пустые коробки. Тавгонов застал её в прихожей:
— Мы фартук на кухне сделали. Учитель Экхарт делал. Хорошо сделал.
Лера прочитала на коробке из-под кафеля, что он сделан в Шахтинске.
— В Шахтинске?! – с необычайным задором спросил Тавгонов. — Так это Чикатило кафель делал, он ведь оттуда.
— Зачем ты мне это сказал? – расстроилась Лера.
— Зачем я тебе сказал, что кафель производят в Ростовской области?
— Зачем ты мне сказал, что Чикатило из Шахтинска?
— А ты зачем мне вообще сказала про Шахтинск, в котором делают кафель, из которого мы вчера выложили фартук?
— Я теперь к нему не подойду.
— Ах, что ж ты за женщина! Обязательно пыль поднимаешь на ровном месте; зачем мне было вообще знать, кто делает кафель?
— Что ты с больной головы на здоровую заплясал? Я всего лишь, прежде чем выкинуть коробку, ещё раз посмотрела на производителя, им оказался завод в Ростовской области.
— Послушай, – начал издалека Тавгонов. — Люди курят в цехах. Это становится причиной крайнего несоблюдения безопасности. Тем более, сейчас стали переориентировать всё под мобилизацию, а люди курят по привычке там, где раньше на стеллажах хранились ночные горшки, а теперь складывают порох. Что теперь: плакать из-за каждого дурака?
— Зачем ты мне про Чикатило сказал? Я боюсь теперь подходить к фартуку, – заплакала Лера, когда Тавгонов обнял её:
— Лера, мы к себе относимся так, – гладил он её по голове, – и оружия нам не надо. Какая Европа?! Они на нас смотрят и убегают, как от безоружных.
— Не подойду больше…
— Кафель в каком году сделали? – осторожно заглянул Тавгонов в лицо своей жены.
— В 2023.
— А Чикатило в каком году расстреляли?..
Недавно на деньги из городского бюджета сняли случайно клип про узников нашего времени. В ролях оказался народный певец. Его герой стенал, устремляясь на плаху… Когда ему сказали, что за фигня с неправильным ассоциативным рядом у большинства россиян, народный певец включил заднюю, пояснив, что «снялся, не подумавши»; а после голой вечеринки – резво выстроилась очередь (из тех же лиц) к Садхгуру за мудростью; на периферии сознания открыли памятник бунтарю-патриоту с памятной надписью про необходимость боеприпасов…
Так и не добравшись до электрики, Тавгонов дождался картинки Windows. «Пастор из Колорадо вместе со своей женой изобрели христианскую криптовалюту, а потом, по наитию бога, обворовали своих прихожан».
— Лер, слышишь? Ничего святого у людей. Ле-ер! Ушла уже?
«В пятницу, 13 апреля 2029 года, в 21:46 по всемирному времени астероид Апофис пройдёт на расстоянии примерно 38 тысяч километров от центра Земли, то есть на расстоянии около пяти земных радиусов от поверхности нашей планеты».
«В Ростове обрушился подъезд аварийного дома, жильцов которого эвакуировали только накануне. Сити-менеджер Ростова Бобров заявил, что жильцам и раньше предлагали переселиться в маневренный фонд, но они отказывались».
«Партия «Эрирон», и ваш новый выбор – Владо Черноземский».
— Тьфу, ты! – прикрыл крышку ноутбука Тавгонов. — Совсем забыл про попугайчика. — Он поменял ему воду и всмотрелся в его взгляд. Тот уже пятнадцать минут кимарил в ненакрытой клетке. Перед землетрясением желтоглазый Эрирон всегда так делал: он лежал на серебристой грудке перед блюдцем с водой, изредка подёргивая своим серовато-сизым хохолком. Раньше его брали и выносили вместе с клеткой на улицу, особенно, когда по уверению Тавгонова, его попугай умел предсказывать стихийные бедствия. По началу завистливые соседи хотели отправить Эрирона мышьяком, но тот стал плохо проявлять себя в точности сейсмических предсказаний, и над художником стали посмеиваться. На лестничной клетке Тавгонов столкнулся с Лерой, которая возвращалась домой.
— Опять «земка»? – спросила она с грустью.
— На этот раз Эрирон не шутит, – решительно сказал Тавгонов. — Быстро стучи всем в двери, да посильнее; держи. — Тавгонов, на лице которого не было ни тени смятения, передал клетку с попугаем жене. Сам же тут же начал колотить во все соседские двери, а Лера – в них звонить. При этом он громко кричал: «Выходите все! Эрирон!»
— Всех, всех! Срочно на улицу, – кричал он. — Эрирон!
На улицу, однако, удалось выгнать только тех жильцов дома, которые жили в одном подъезде с Тавгоновым. Жильцы, видимо, посчитали, что нарушитель их спокойствия не уймётся. Стоило вывести улыбающегося дядю Митю, последнего жильца подъезда, как за его спиной раздался сначала короткий треск, а потом начала рушиться стена. Утром того дня обрушился весь первый подъезд пятиэтажного жилого дома. К счастью, никто не пострадал. В областном управлении МЧС уточнили, что дом 1963 года постройки и ещё в 2020 году был признан аварийным.
В пятницу, 13 апреля 2029 года, в 21:46 по всемирному времени обрушилась остальная часть аварийного дома после того, как астероид Апофис прошел на расстоянии примерно 38 тысяч километров от центра Земли.
