Я вышел на улицу мирнáя – так мне ее перевели ньямвези, и наткнулся на кафе-бар «Изумруд». Под легким соломенным навесом, кокетничая со мной, допивала свой коктейль обладательница больших круглых сережек и маленькой брошки в виде фигового листика:
— Терзаем?
Местечко кипело красным чаем и манго, а на небольшой сцене играли музыканты и пели на суахили. Мы о чем-то спорили, потом помолчали, а может сделали вид, что влюблены. Потом я начал говорить что-то длинное, ни к чему не обязывающее, а она слушала – случайно разбившийся со стола фужер привлек внимание некоторых посетителей, а зелёный интерьер с фонтаном в центре вернул меня к жизни.
— Я бросила в него новозеландский доллар с изображением на реверсе олимпиады в Сочи.
— Теперь его выловит вон тот несчастный.
Мы заказали напиток мбеге и продолжили флирт:
— А я вам сейчас расскажу свою историю, – ее рот чуть приоткрылся, оголив ровный нижний ряд зубов, – под нами была Аделаида, серебряные нити огней предвосхищали встречу с моей судьбой. Вы верите в судьбу?
Я кивнул. Моя спутница продолжила:
— Я встретила его, это произошло на фестивале, как помню, вин, он влюбил меня в себя сразу; он жил, ничего не приобретая, оплачивала все счета я, в этом нет ничего предосудительного, а в его жилах текла голубая кровь.
— Вы считаете, что он состоялся?
— Этот человек помог мне, а я его не простила, – в её глазах блеснули слезы, и я подал ей салфетку. — А расскажите теперь вы что-нибудь. Вы женаты?
На горизонте появилась первая звезда. На доске стоял неопытный сёрфер. Неужели она назвала его в мою честь? Смиренен, красив до неприличия, взлетел на свою доску в своих ярких сиреневых шортах и окутал брызгами воспоминаний.
— Боюсь, что нет, – я обхватил двумя руками стоящий на столе бокал, – она суетилась в тот вечер, расстроенная моим молчанием; её обгоревшие щеки на солнцепёке и тёмный, плотно прилегающий джемпер выдавали бледность кожи ее рук. Она ненавидела жару и ночь. Но именно ночью, когда я ещё мог схватить ее за руку, она села в красный внедорожник, и, не вписавшись, вылетела из серпантина, вон, на том склоне, – я показал в сторону предгорья, – дождь громко барабанил по вмятой красной крыше, вода стихией стекала вниз, а на моих устах застыло имя безжизненного человека.
Смыв с себя песок, сёрфер вернул уплывшую доску и начал выходить из воды, чтобы ещё раз пройти на исходную позицию прежде чем совсем смеркнется.
— Мир так запутан, сердца напуганы, а веры никакой, но нужно продолжать верить.
— Да, точно, всё рассеется, все наладится, и мы опять будем передвигаться по планете без предрассудков и взаимных огорчений.
— Я знаю, это была не она, на том перевале, на том рейсе, но она так захотела.
Официант принес счёт, в который не забыли включить утраченный фужер.
Сильно. Грустно.
Впечатлила взаимосвязь тех географических мест с заглавием серии. То есть, героя-рассказчик путешествует, находясь в командировке, перед нами очень красочные описания быта другой культуры, но всё это преподносятся как будто через око московской редакции, которая есть единственный мир (как в любом другом фильме/мультфильме/сериале, например, детективном, и даже если действие происходит не в полицейском участке, а где-нибудь ещё, то всё равно главной точкой, вокруг которой всё вращается, является тот замкнутый мир).
Прошу прощения за уход в сторону.
Описано грустно, потому что иронии и остроумия здесь нет практически совсем, тогда как здесь особенность составления текста состоит несколько в другом, в отличие от предыдущих текстов. Если в «Волк и заяц» это был отстранённый взгляд из бинокля, персонажи из которого затем были, наоборот увеличены до микрокосма в мировом масштабе, то здесь каждое описание напоминает прощание с жизнью – будто всё это воспринято предельно честным и незамутнённым глазом в последние отведённые дни, а вместе с ним и отчаяние самого героя. Мир продолжит своё странное и бессмысленное существование, в который помещены люди, но уже без него. Отсюда и минорная интонация.
Правда, иной раз казалось, будто повествование происходит во сне, как, например, эпизод со свиньёй на одиннадцатой странице (когда герой обнаружил её голову, прилипшую к его телу).
Иной раз казалось, что меня поглощает гипнотический реализм (что, отчасти, коррелируется с предыдущим абзацем), в котором неожиданно нашлось место для погони и экшена. К слову, понимаю, что эпизод с погоней имеет символический характер, а не только буквальный, но… не совсем понимаю, как герой оказался с пляжа на борту самолёта – такой скачок вызывает ощущение «проглоченного» действия, которое на сей раз довольно сложно оправдать авторской задумкой. Либо это ещё больше усиливает ощущение происходящего во сне. Словом, пунктирная неравномерность описания мест действия, когда одно из них прописано максимально подробно, а потом героя словно телепортировали в другое пространство – может всерьёз путать читателя. Да, такой лабиринт для читателя может быть задуман специально, но думаю, что не всегда это выглядит, скажем так, толератно по отношению к читательской аудитории.
Изложенных мыслей здесь тоже очень много – они дополняют предшествующее действие, но в этой работе они выглядят более логично. Или у меня уже есть привычка лучше понимать, почему это сделано именно так.
В репликах чувствуется огромная усталость, и мне следует дорасти или аналогично устать, чтобы постичь включённые диалоги и суметь дать им оценку. Либо, как вариант, это может быть единственной иронией, но на сей раз по отношению к читателю, который и не должен постичь всего «заговора» из дискуссии рассказчика и Вишванхарри. Более резонно сейчас могу только заметить литературный «косяк», который встречается практически у всех писателей прозаиков: когда речь автора практически не отличается от реплик персонажей. Это было заметно в других предыдущих работах, но здесь проступило, пожалуй, слишком отчётливо.
Отдельное браво за финал. Он стал апогеем и квинтэссенцией того впечатления, с которого и начался настоящий отзыв.
P.S.: в этом тексте засветились рыжие кудри.. в другом рассказе уже были рыжие кудри, которых постигла схожая печальная участь… spetsifikaciya11
spetsifikaciya11 Благодарю за глубочайшую оценку прочитанной истории. Признаться, даже если бы вы сказали, что рассказ никуда не годный, из ваших уст это бы звучало высоко. А теперь к делу:
«Сильно. Грустно» — значит есть попадание. История так и задумывалась, хотя в некоторой степени автор не церемонился — скатывался в открытую прозу, что не совсем привычно для мистики. Но именно мистика помогла мне связать воедино порядок происходящего. Были позаимствован и экшен и размышления, которые отразились в диалогах. Для иронии просто не оставалось места.
Теперь: как герой сразу с песка на пляже оказался на борту жужащего лайнера? Вопрос остался открытым и для меня. Думаю разрыв из-за того, что я попытался перенести героя на борт в том же растерянном,подавленном состоянии, в котором его жизнь оказалась на волоске. Возможно, чрезмерно постарался, а возможно и нет. Но здесь я вас понимаю и скорее послушаю вашего совета, и сделаю некую связку в виде, скажем: «на борту я очутился как — не помню». В общем подумаю.
Теперь про смешение реплик героя и слов автора — оно так и есть, практически стирает все границы восприятия поступающей информации: становится не важно, да и непринципиально от Вишванхарри или от кого-то другого происходит откровение. Главный герой пребывает под впечатлением и осознанием того, что визави — прав, поэтому даёт ему волю самовыражения, отводя ключевую роль в общей картине действия и обстоятельств. Но думаю взять более обтекаемую форму, чтобы сильно не смущать читателя, к тому же проводить тонкую грань, о которой вы говорите, пока только учусь.
Для передачи чувств и эмоций были выбраны мистика и местный колорит аборигенов. Чуть прозы, экшена — блюдо готово. «Усталость металла», если сравнивать с диалогами — тоже присутствует, возможно слишком решил зачерпнуть глубину размышлений. Сам себя всегда ругаю за это. Глубина — вторична, главное — техника. Тоже этому учусь.
«Кинг Сайз для свиной головы» выбивается из основного списка структуры «Москва.Редакция». Однако, теперь и вам и мне становится очевидно, что история на этом не закончена и что-то должно обязательно случиться, а вот что — это уже станет ясно совсем скоро.
И наконец:
«в этом тексте засветились рыжие кудри.. в другом рассказе уже были рыжие кудри, которых постигла схожая печальная участь…» —
Вы наверно имеете в виду начальника службы безопасности по имени Пилям. Возможно. Но скорее всего, это совпадение. К тому же, Пиляма злая участь не успела настигнуть — для этого у автора не было «манёвра».
Спасибо ещё раз за высокую отметку за работу, которая как и все остальные — находится в стадии подвижности, поэтому вы так благосклонны и участвуете в ее улучшении, чему я безгранично признателен и всегда готов к замечаниям. sluice
sluice Вот это да – ваша обратная связь больше оставленного отзыва) Благодарю за такое подробное разъяснение – возможно, вы заметили, что благодаря вашим ответам критики становится всё меньше (на основе предыдущих рассказов), а мой комментарий состоит скорее из общих наблюдений.
Буду теперь иметь в виду на будущее! Только не совсем соглашусь насчёт соотношения глубины и техники – на мой взгляд, в целом они 50/50, но в отдельных местах где-то превалирует первое, а где-то второе.
Рыжие кудрям был посвящен ваш рассказ «Хэллоуин». И в конце с героем случилось нечто схожее, что и с несчастным в «Кинг-сайз для свиной головы». Понимаю, что это совпадение, но всё равно непростое. spetsifikaciya11
Свинья нечистое животное.
Старый Ирвин Эллисон с этим образом удобно работать из авторских побуждений. sluice