— О чем ты, Игэа? — возмутился Миоци. — Разве мы не были лучшими друзьями в отрочестве и юности? Разве не клялись друг другу в дружбе навек?

— О да! — кивнул Игэа. — Я думал, что эти детские клятвы остались в Белых Горах. Люди меняются после посвящений. Ты сам знаешь. Превращаются иной раз в недосягаемых полубогов. A разве полубоги дружат со смертными? — он коротко рассмеялся.

— Ты в обиде на меня за что-то, Игэа?

— Какая может быть обида после твоего «Эалиэ!» в Иокамме…

— Значит, обида была? — продолжал допытываться Миоци.

— Глупость, ребячество… Ты не отвечал на мои письма. Был занят подготовкой к посвящениям. Я писал тебе в каждую новую луну — писал год, два… а потом перестал.

— Письма… — пробормотал Миоци, припоминая. — Точно, ты же писал мне, и звал на свадьбу с Аэй.

— Да. А ты не приехал. И не ответил. Я решил, что ты презираешь мой не-белогорский образ жизни, и перестал тебе докучать… Да ладно! — горько усмехнулся Игэа.

— Пойдемте, пойдемте же в гостиную, — подбежала Аэй к ним.

Они вошли в горницу, устланную коврами, алыми, какие ткут только на островах Соиэнау.

— А вот и второй почетный гость! — весело поприветствовал ученика Иэ, сидевший на самых лучших подушках во главе накрытого стола.

— Приветствую тебя, учитель Иэ, — произнесли хором Миоци и Игэа и вместе поклонились — как будто это было много лет назад, когда они прибегали в его хижину в Белых Горах.