Андрей  Мотылев  прижимал  к  себе  свою  Валентину  Пономареву, крепко  обнимая  ту  вокруг  гибкой  альпинистки  талии  под свисающим  за  спиной  рюкзаком. Он  посматривал  то  на  радостную  Валентину, то  на  Сэма  Велингтона, что  не  находил  себе, как  видно сейчас  здесь  места. И  было  видно  того  уже  не  интересовала  вершина  и  сама  победа  над  горой  и  самим собой.  Был о такое  ощущение, что  тот  готов  был  уже  бегом  бежать  обратно  и  как можно  быстрее  отсюда.

   Пятидесятилетний  англичанин, вцепившись  обеими  руками  в  перильную  стометровую  веревку, буквально  впритык  прижавшись  к  американцам  супругам  Клайву  и  Мегги  Андерсен, не  мог  никак  успокоиться  и  тем  самым  приводил  Андрея  Мотылева  самого  в  неустойчивое  психическое  состояние. Нервируя  его.

   Андрей  все  понял  сейчас. Этот  уже  в  годах  англичанин, печально известный  тем  роковым  восхождением  на  северную  стену  Хан-Тенгри  в  1993  году, сейчас  мог  всех  подвести  под  монастырь.

  Он  теперь  был  крайне  опасен. Для  всех. Он  и  тогда, как  видно  был  балластом  и  якорем  той  группы  Валерия  Хрищатого. И  сейчас  было  тоже, самое. Даже, возможно  еще  хуже, судя  по  тому, как  все  вокруг  складывается.

   Становилось, что-то  тут  не  так. И  Андрей  почувствовал  это. Как-то  сейчас  было  не  так  как  обычно  в  горах. Было  такое  ощущение, что   за  ним  и  всеми  кто-то  следил  со  стороны. Из  окутавших вершину  густых  белых  облаков. Чем-то  это  все  напоминало  тот  случай  на  Памире  на  той  скальной  отвесной  стене  пика  Корженевской, когда  Андрей  впал  в некий  гипнотический  транс  и  в свои  потусторонние  видения. И  если  бы  не  Всеволод  Воропаев  неизвестно, к  чему  бы  это  все  привело.