Он  не  знает, что  с  другими.  Упавшая  ледовая  многотонная  полка   оторвала  его  от  других  своих  товарищей  восходителей  с  привязанной  длинной   стометровой   страховочной  перильной  веревки. И  он  теперь  тут  один. Он  улетел  с  Южной  стены  Хана  в  сторону  Южного  Иныльчека. Пролетев  по  крутому  длинному  склону. И  угодив   в  один  из  центральных  внизу  каменных  заснеженных  кулуаров  стены, упал  в  глубокую  подгорную  трещину.    

   Один  глаз  заплыл  черной  гематомой, вместе  с  половиной  окровавленного  исцарапанного  в  порезах  о  жесткий  снег  и  острый  лед   разбитого  лица.

  Боль  он  не  ощущал. Боли  не  было.  Вероятно, сломан  сам  в  нескольких   местах  позвоночник  и  поражена  вся  нервная  система  во  всем  теле. Он  не  ощущает  своих  ног. Да  и  рук  тоже. Он  их  не видит  и  не  может  ими  пошевелить.

  Страх  и  ужас  пронзили  его  еще  способное  соображать, почему-то  сознание.

  Он  одним  своим  еще  видящим  глазом  видит  вверху  слабый  утренний  проникающий  сюда  вглубь  ледовой  трещины  свет. И  сам  синий  сейчас  вертикальный   лед, как  морская  теплая  вода  того  далекого  Черного  моря, где  он  был  в родительском   по  путевке  на  черноморский  курорт  Алушта, отпуске,  когда-то. Теплый  песок  и  морская  вода, волны  и  прибой.

  1975  год.  Лето  Черное  море. Песчаный  жаркий  летний  июльский  пляж.  Он  с  родителями.