Это  походило  на  следы. Да, точно  это  были  следы. Длинной  впереди, идущей  к  самой  главной  вершине  красивой  непрерывающейся  цепочкой. На  самом  узком  предвершинном  гребне. Звериные  следы. Огромной, судя  по  следам  кошки. И  начинались, почти  от  него  самого. Как  будто, некий  зверь, спрыгнул, прямо  и, вот  именно  здесь,  в  снег. На  этот  узкий  заснеженный  скалистый  гребень  с  самого  неба.

— Снежный  барс! – он  произнес, содрогнувшись, вспоминая свои  ночные  потусторонние  жуткие  видения.

  Валентина  Пономарева, идущая  следом  за  ним, тоже  это  увидела.

— Что  это, любимый — она  произнесла  ему, подойдя, практически  вплотную  и прижавшись  к  спине  и  рюкзаку  Андрея  своей  женской  молодой  альпинистки  грудью.

  Андрей  Мотылев  опустился  на  одно  правой  ноги  колено, чтобы    рассмотреть  один  из  следов. След  оказался  довольно  по очертаниям  четкий. Там  вырисовывались  все  с  когтями  пальцы. Пять  пальцев  большой  передней  лапы  невероятно  большой  хищной  кошки.

— Снежный  барс – он произнес  ей, потрясенный  и  ошеломленный  своими  кошмарными  видениями  наяву.

— Снежный  барс?! – она  произнесла  ему – На  такой  высоте  и  в  таком  месте?! Не  может  такого  быть, Андрей! Что  ему  тут  делать  то?! Бред  какой-то! Мистика!

— Именно  мистика, любимая. Мистика — он, волнуясь, и  стараясь  себя  сдерживать  и  не  подавать  тревожного  уже  панического  вида  любимой, произнес  Валентине  Пономаревой.