-Нигаи… Девочка… Я знаю, догадываюсь, как трудно простить меня, и ты уверяешь меня в прощении, хотя еще долго, а может, и никогда не сможешь забыть свою боль, которую я тебе причинил трусостью своей! Уже второй раз! Так достоин ли я тебя? Ты уверена, что такая красивая, такая молодая, готова отдать это все мне?.. О, я вижу, как ты все еще боишься, даже когда я выхожу всего на несколько минут! Неужели я настолько дорог тебе?!
Он укачивал меня в своих объятиях, и я чувствовала, как дрожат его руки, когда-то, точно, молнию, метавшие без промаха самурайский меч.
-Ты осталась там, в небе совсем одна… Мне нет оправдания!
-Но ведь ты не виноват, что так все случилось! Ты не мог знать, что задумал Влад.
-Как знать… Возможно, тем разговором в аэропорту, когда решалось, кто поведет самолет, я спровоцировал его.
-И ты… готов был отдать меня ему??
Я подскочила в его объятиях, села и уставилась ему в глаза.
-Зачем??
-Я не хотел тебя отдавать! Не так… Я думал о том, смог бы этот человек любить тебя так, что бы ты была счастлива. Ведь он так переживал разрыв! Да, повел он себя по-свински, но порой люди не сдерживают эмоций в моменты сильных переживаний, отчаяния. Я предположил, что он мог сильно жалеть потом о своих действиях. В конце концов, он был другом Андрея, военным летчиком, офицером!
-О, нет! – перебила я. – Петрович рассказал мне, что Влад был очень молоденьким летчиком, когда попал под его командование. И Петрович по-отечески жалел всех этих салажат. Они служили вместе, и когда Влад попросил его помочь с работой, Петрович не смог отказать, пожалел мать Влада, которая устала бояться за сына… Но Петрович отозвался о Владе не очень хорошо, на самом деле. Я поняла, что настоящего доверия он к нему не испытывал.