-А она?
-Больше всего на свете!
-Но ведь вы сами не можете судить об этом!
-Я видела фотографию. На ней отцу уже лет шестнадцать. На фото он сидел на стуле, а бабушка обнимала его за плечи. И столько чувства было в этом объятии!.. Ее глаза светились, как ни на одной другой фотографии.
-Нигаи, а вы знаете девичью фамилию своей бабушки?
Кенджи глядел на меня в ожидании ответа, и мне стало не по себе от его взгляда. Словно, от моих слов зависело сейчас для него все – тревога и обреченность горели в его глазах черным огнем.
Звонок моего сотового разорвал тишину, и я с перепугу не могла вспомнить, куда я его бросила. А он все звенел, и с каждым звонком я все сильнее боялась отойти от Кенджи, как будто, выйди я сейчас из комнаты за этим треклятым телефоном, и Кенджи уйдет. Просто встанет и уйдет. Совсем.
-Найдите свой телефон и ответьте, Нигаи, — полумертвым голосом произнес Кенджи. – Мне кажется, это важно.
Я кинулась в спальню, не нашла телефон там, бросилась обратно вспомнила, что сотовый в сумочке, которую я оставила на столике у зеркала. Я схватила ее, достала сотовый дрожащими руками, уже проклиная звонившего, и тут увидела, что это Петрович.
-Алло, Машенька! Да что же вы пропали все?! Звоню Кенджи – не отвечает, звоню вам, вы тоже молчите!..
-Добрый вечер, Андрей Петрович…
-Добрый, добрый… Мне Кенджи нужен. Простите, меня, но он, случайно сейчас не рядом с вами? Просто мне сказали, что вы куда-то поехали вместе и взяли машину с шофером… Вы только не подумайте ничего плохого!